Самый тёмный лес

Лесная нечисть несмело показалась из-за ягодного кустика. Сгорбленная фигура, длинные сильные руки, висящие почти до пола, жидкие растрепанные волосы и ехидная улыбка на потрескавшихся губах.

– Приказ от кого? Опального принца лесного, от человека неотличного? – прошелестела обдериха скрипучим голосом, похрюкивая, да посмеиваясь.

– Я в изгнании, но мое слово для тебя все равно закон, – по крайней мере, Хитромор на это очень надеялся. Его былые умения все таяли и таяли, этак скоро и вовсе исчезнут. Если он не поторопится и не вернется домой, разумеется.

– Так-то оно так, но ты рожу свою видел? Смех, да и только! Чтоб на тебя смотреть, выпить надо самогона сколько? Хи-хи-хик!

Пожалуй, обдерихи его еще не оскорбляли, вот теперь будет полный набор. Вздохнув, Хитромор подошел к существу, схватил его за жидкие патлы и потащил к провалу. Они вместе очутились все в том же редком лесу с камнями под ногами, а Нестор терпеливо их ждал.

Хитромор подтолкнул обдериху к брату и приказал ей:

– Не вздумай бежать.

Та только фыркнула и опять засмеялась хрюкающим смехом.

– Ты здесь постоянно вертишься, – начал Нестор, присев на ближайший пенек. – Расскажи, как дела обстоят. Николай Лаптев меня интересует.

– Отвечай ему, – добавил Хитромор, видя, как обдериха пытается увернуться от ответа на вопрос.

Она поморщилась недовольно и сплюнула в гневе.

– Николашка мой любимчик, знаю Николашку!

– Он умер.

– Найду другого любимца-проказника, наглеца-безобразника! Хи-хи-хик!

– Расскажи про него.

– Никто Николашку не любил, кроме меня, и мы, почитай, с ним почти семья! Николашка-таракашка, противный замарашка. Ух, как напарила я Николашку, а он в ответ ни слова благодарности! Но можно ль удивляться, раз вокруг него одни бездарности? Гадкий, гадкий Николашка! Все делал, чтоб я к нему пришла. И гнал потом, такие вот дела. И понять его как, человечишку неблагодарного? И простить как, самодура кошмарного?

Неожиданно в словах обдерихи обнаружился смысл. Хитромор был абсолютно согласен с этим высказыванием – неблагодарные они, человеки. Взять хотя бы Нестора – даже не похвалил за успех. Как и утром, когда разбудил ни свет, ни заря, не поблагодарил за столь ранее пробуждение. Не отметил даже!

– Этого мало! – давил неблагодарный Нестор. – Если он был твоим любимцем, ты наверняка за ним приглядывала. Рассказывай, что любопытного видела.

Обдериха зашипела, показывая желтые зубы:

– Наглый мальчишка! Приспустил бы ты штанишки, я б тебя так наказала, так наказала! Тебе б не показалось мало! Я следила за Николашкой, но что видела, говорить не обязана! Мои знанья, мои тайны. Николашка тоже мой… был, несмотря на все притязанья! Хи-хи-хик!

– Это приказ, – опять лениво встрял Хитромор.

– А тебе можно так приказы раздавать, принц с человеческой рожей? Глянул бы в водицу, осознал, на кого похож ты.

– А ты попробуй, воспротивься.

Обдериха пыталась. Ее ломало, она рвалась к провалу, желая сбежать, но требование принца лесного надежно держало ее на месте. И пусть этот принц неважно выглядит, в изгнании, да и вообще почти без сил, слово за ним пока осталось. И Хитромора это неожиданно приободрило. Первая радость за целый долгий день, небольшое напоминание, кто он такой.

– Друга нового завел мой Николашка, – неохотно заговорила обдериха, бешено скалясь при этом. – То и дело на пригорок, и за телефончик хвать! Так, чтобы не заметила и родная мать. И давай звонить, говорить, чушь человечью городить. И оглядывался Николашка, как бы кто его на том пригорке не схватил за ляшку. А еще он часто уезжал, наглец Николашка, сбегал от меня, усатый таракашка. Нечисты дела были у моего Николашки, ой нечисты. Поверьте, уж я-то за людишками годами приглядываю и знаю, как они беду притягивают. Вот Николашка ее и притянул, обернул вокруг горла и как сле-е-едует затянул.

Братья переглянулись.

– Что ты об этом знаешь?

– Лес шепчет, его жители слушают.

– Это все про Николая? Или ты видела больше?

– Видела больше. Тайник был у моего Николашки.

– Что там хранилось?

– Не смогла посмотреть, хитрец и это предусмотрел. Видамо, отраву какую подсунул, чтоб каждый любопытный присмирел. Подобраться близко не смогла, все рученьки златые-драгоценные пережгла.

– Веди, – приказал Нестор.

Они выбрались к деревне и обошли ее по большой дуге, минуя орущую толпу местных жителей. Перебрались через хлипкий низенький заборчик и оказались в видавшем виды сарае. Обдериха запрыгнула на кучу наколотых бревен, раскидала часть из них длинными руками и указала на стену.

– За ней Николашка что-то припрятал.

– Спасибо. Ты свободна.

Хитромор быстрым кивком подтвердил слова братца, ему не терпелось узнать, что же прятал тот страшный человеческий мужчина, зачем он это прятал, и есть ли вообще связь со случившимся ночью. Как ни странно, Хитромора не беспокоило потерянное на обдериху время, его будоражила возникшая вдруг тайна. Теперь он даже радовался, что его теория не подтвердилась, и это не мужчина убил лесную деву Мальфриду. Будь все так просто, загадки бы не образовалось.