Самый темный соблазн

Захариил-то на самом деле ему нравился, но это не означало, что Парис потерпит вмешательство в эту ситуацию. Единственное, что радовало его в этот момент, что демон Разврата либо спал, либо прятался, и слава богу не высказывал своего мнения.

– Отпусти её, – прорычал Парис. Он быстро терял кровь, его грудь была как водосточная труба, которая дала течь. Чертовски сильно раненый, он понимал, что рано или поздно свалится, и был полон решимости сделать это, как можно позднее, когда Сиенна будет в безопасности.

Ангел покачал головой.

– Ты сейчас находишься в слишком взбешённом состоянии.

"Ну и что, чёрт подери, в этом такого?"

– Я себя контролирую.

– В самом деле?

"Нет".

– Я же сказал да, чего тут не понятно? Поэтому отпусти её, пока я не заставил тебя это сделать.

– Оторвав мне руку? Или яйца, как ты сказал падшему? – Последовала многозначительная пауза, в которой гнев боролся за освобождение с мужчиной, который подавлял свои эмоции... но не мог полностью совладать с ними. Нет сомнений, что однажды он сорвётся. – А что ты сделаешь с собой, когда случайно причинишь боль своей женщине?

Один шаг, затем ещё один.

– Отойди. Живо.

Тьма внутри Париса так сильно пустила корни, что он понимал, что эта штуковина переехала к нему внутрь и уже распаковала вещи, и ему никогда от неё не избавиться, даже если он расстанется с Сиенной. Особенно, когда они расстанутся. Он уже собирался впасть в отчаяние, потеряв её, и если бы Парис позволил себе расслабиться с ней, полюбить Сиенну ещё больше, он бы просто утянул её за собой. Именно поэтому он так сильно боролся со своими эмоциями после того, как занимался с Сиенной сексом.

Сейчас Парис был этому рад. Если ему придётся убить ангела, он сделает это, и тогда, возможно, выбравшаяся на поверхность тьма ощутит радость, а не сожаление за содеянное.

– Ты тьма, – произнёс Захариил.

– Ты читаешь мои мысли? – Вторжение будет стоить ему очень многого.

– Нет, – ответил ангел, тем самым спасая себе жизнь. – Твои глаза. В них темнота. Ты знаешь, что это означает, воин? Ты знаешь, с чем играешь? Нет? Тогда позволь мне объяснить. Как человеческое тело вынашивает ребёнка, демонское вынашивает зло. Именно это ты и сделал. Ты позволил своему демону породить ещё одного. Он полностью твой. Твой ребёнок, и как первый демон, которым ты одержим, он никогда тебя не покинет.

Это должно было удивить Париса, но не удивило; не должно было разозлить ещё больше, но разозлило. Сиенна слышала эти проклятые слова.

– Если не хочешь личного знакомства с этим порождением, лучше отойди от моей женщины.

– Парис, – произнесла Сиенна с печалью в голосе.

Её печаль, а не гнев оставили Париса в замешательстве. Наплевать. Если Сиенна пыталась сказать ему, что не является его женщиной, что этот второй демон – или что бы это ни было – был разрушителем соглашения, он бы прервал её. Когда ему пришлось отпустить Сиенну, то ладно, неважно, он всё пересмотрел и отступил от своих собственнических инстинктов. Но здесь? Сейчас? Не будет никакого отступления. Он просто бы взял её, кончил бы в неё, заклеймил, и по-прежнему чувствовал во рту её декадентский вкус. Она бы выкрикивала его имя, хотела бы большего, и получила бы это от него.

– У меня есть твой подарок, – напомнила ему Сиенна. – Стоит ли мне... Ты хочешь, чтобы я... воспользовалась им? Я считала, что ангел твой друг, но...

Парис моргнул. Сиенна ранила бы ангела? Ради него? Эта мысль, вероятно, не должна была распалять его желание к ней, однако распалила. И то, что Сиенна сделала бы это после того, как Захариил осудил воина, грело ему сердце.

– Пока нет. – Парис услышал, как за спиной поднялся на ноги громила. Воин крепче обхватил оружие.

– Нет, – сказал Захариил, останавливая Париса. Наконец он отпустил Сиенну. – Красный цвет пропадает из твоих глаз. Это хорошо. Теперь ты не причинишь девушке вреда. Поэтому я заберу падшего с собой и вернусь позже. Что касается тебя, ты отправляешься к выходу из этой реальности. – Мгновенье спустя Захариил исчез, падший также исчез вслед за ним, хотя ангел к нему и не прикасался.

Как будто всё это время удерживался лишь присутствием Захариила, Парис рухнул на колени. Сиенна бросилась к нему и помогла лечь на землю. В глазах воина потемнело, в любой момент он мог потерять сознание.

– Я держу тебя, – сказала она. – Я о тебе позабочусь и не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Парис не хотел говорить то, что был вынужден сказать. Он не хотел портить ещё больше то, что уже произошло тем, что должно случиться сейчас. Воин оказывался в подобной ситуации тысячу раз. Раненый и умирающий... с единственным способом исцелиться.

– Я должен... Мне нужен... Секс. Мне нужен секс.