Самый тёмный вечер в году

По характеру непоседа, Харроу тем не менее может часами наблюдать, как занимается она собой. Его успокаивает её совершенная красота, безграничное спокойствие, абсолютная погружённость в себя, она вселяет в него чувство надежды, хотя он ещё не может определить, на что именно он надеется.

Обычно Лунная девушка занимается собой в молчании, и Харроу не уверен, известно ли ей о его присутствии. На этот раз, через какое-то время, она спрашивает:

— Он дал о себе знать?

— Нет.

— Я устала от этого места.

— Надолго мы не задержимся.

— Лучше бы ему позвонить побыстрее.

— Он позвонит.

— Я устала от этого шума.

— Какого шума? — спрашивает он.

— Море бьётся о берег.

— Большинству людей этот шум нравится.

— Он заставляет меня думать.

— Думать о чём? — спрашивает он.

— Обо всём.

Он не комментирует.

— Я не хочу думать.

— О чём? — уточняет он.

— Ни о чём.

— Когда всё будет сделано, мы переберёмся в пустыню.

— Скорее бы всё закончилось.

— Солнце и песок, никакого прибоя.

Плавными движениями кисточки она красит ноготь пурпурным лаком.

По мере того как земля уходит от солнца, пушистая тень сосны простирает свои крылья к дому.

За травяным овалом, под гранитными утёсами, волны бьют о берег.

На западе синее море выглядит холодным, суровым. Оно преобразует золотые лучи солнца в стальные чешуйки, которые надвигаются на них, как гусеницы боевой машины.

— Мне приснился сон, — говорит она после короткой паузы.

Он молчит.

— О собаке.

— Какой собаке?

— Золотистом ретривере.

— И что с того?

— Мне не понравились её глаза.

— А что с ними такое?

Она не отвечает, выдерживает долгую паузу.

— Если увидишь её, убей.

— Кого… собаку?

— Да.

— Ты же видела её во сне.

— Она существует и в реальной жизни.

— Это не опасная порода.

— Собака, о которой я говорю, опасна.

— Пусть будет по-твоему.

— Убей, как только увидишь.

— Хорошо.

— Убей наверняка.

— Хорошо.

— Убей жестоко.

Глава 23

Лёгкий ветерок покачивает траву на лугу, поднимающемся к вершине холма, с которой тянутся вниз тени дубов.

Сладкий запах травы, тёплый воздух, великолепие дубов… Эми кажется, что рай можно найти и до ухода из этого мира.

«Золотое сердце» получило эти двенадцать акров по завещанию Джулии Пападакис, у которой после спасения жили многие золотистые ретриверы, прежде чем для них находили постоянный дом.

Единственная родственница Джулии, племянница Линни, которой отошли тридцать шесть миллионов, осталась недовольна и оспорила завещание, желая заполучить этот достаточно дорогой участок земли. Линни могла потратить на адвокатов миллионы, Эми приходилось оставаться в рамках жёсткого бюджета.

В настоящее время, после одиннадцати лет деятельности организации, офисом «Золотого сердца» по-прежнему оставался кабинет в доме Эми, и содержать спасённых собак они могли только у добровольцев. Когда собак оказывалось слишком много, Эми размещала их в псарнях больниц для животных, которые делали ей скидку.

У неё щемило сердце, когда приходилось отдавать в больницу хоть одну собаку. Даже если они прибывали не избитыми и не заражёнными клещами, даже если к состоянию здоровья претензий не было, спасённые собаки требовали повышенного внимания, которого не могли получить от персонала псарни.

Здесь, на этом холме, на этом лугу, с решимостью и милостью Божьей, Эми собиралась построить приют, где «Золотое сердце» смогло бы принимать всех спасённых собак, осматривать их, купать, готовить к жизни в новых домах. Тех, кого не удалось бы быстро пристроить, кто требовал достаточно долгого лечения, ждала бы тёплая, просторная, кондиционированная псарня, где собаки получали бы должный уход двадцать четыре часа в сутки. В состав комплекса входили бы клиника, игровая и дрессировочная площадки, закрытый манеж на случай ненастной погоды…

Однако пока иск Линни разбирался в суде, только детки Эми могли насладиться этим залитым солнечными лучами лугом и тенью под дубами. Фред и Этель бегали по траве, гонялись друг за другом, шли по следу зайца или белки.

Никки оставалась рядом с хозяйкой.

Эми съехала с шоссе и прямо по лугу поднялась на вершину холма, где и припарковалась. «Лендровер» просто остановился на обочине.

И Никки смотрела на стоявший внизу автомобиль, не отвлекаясь на новые запахи, не поддаваясь соблазну поиграть с другими собаками.

Хотя Эми привезла бинокль Ренаты, воспользоваться им ей не пришлось. Водитель оставался в кабине, и на таком расстоянии, через стекло, она не смогла бы разглядеть его лицо и в бинокль.

Она задалась вопросом: может, Линни Пападакис решила установить за ней слежку?

Хотя определение суда запрещало «Золотому сердцу» строить что-либо на спорной территории, пока суд не примет решения по завещанию тётушки Линни, Эми имела полное право появляться на этих двенадцати акрах. Вот и не могла представить себе, какую выгоду надеется получить Линни от такой вот слежки.

Никки негромко зарычала.

Глава 24

Закончив тщательный обыск дома Редуинг, Вернон Лесли вернулся на кухню и по мобильнику позвонил Бобби Онионсу.

— Ты ещё с ней?

— Хотел бы быть на ней, — ответил Онионс.

— Давай по делу.

— Она на этом поле.

— Каком поле?