Самый вкусный пирог в мире (СИ)

- Что это? – поинтересовался я. Аврелий и Глория аккуратно встряхнули сеть, и над ней проплыли призрачные лица, открывая и закрывая рты. Мне даже показалось, что там мелькнуло и мое лицо.

- Защитная сеть, - ответил Аврелий. – Растянем ее над Итайном, и город будет изолирован от мира. Вас никто не найдет при всем желании.

Я вдруг с досадой подумал, что они уже выглядят как пара. Двое, которые так хорошо занимаются общим делом, не могут не поладить. Это не отношения учителя и ученика – это уже что-то совсем другое.

Нет, я обязательно предупрежу этого Авриля о том, что бывает с теми, кто тянет загребущие лапы к чужим женам! Или лучше молчать? Я видел, как это может закончиться: человека такие запреты только раззадоривают, и он начинает смотреть с любовным интересом туда, где раньше была только дружба.

- Жаль, что с патентами пока не получилось, - сказал я, и Глория посмотрела в мою сторону с определенным теплом. – Что ж, тогда давайте пока займемся насущными делами. Глория, если хочешь, заходи на обед в «Золотой ветер». На кухне там уже можно готовить, угощу тебя ухой и сосисками с гриля. Или чем-нибудь еще.

Глория кивнула, и на том мы и разошлись.

В «Золотом ветре» был ремонт. Я заглянул в зал, где начали красить стены, прошел на кухню, где домовые возились рядом с запасной печью, и сказал:

- Сегодня госпожа Глория придет сюда пообедать. Накормим ее чем-нибудь вкусненьким?

Домовые относились ко мне достаточно настороженно – или это была лишь тревога и страх после пожара и торопливого переезда – однако сейчас они запрыгали и весело замахали лапками.

- Да, господин Виктор! Да! – заголосили они, и я впервые почувствовал, что подхожу к чему-то очень важному. – Накормим!

Запасная печь была маленькой, всего на одну конфорку, и в нее постоянно надо было подкладывать топливо, зато домовые вычистили ее так, что она засверкала. Я отправил одного из них в лавку за дополнительными приправами и взялся за обед.

На закуску я приготовил кремовые грибы с тимьяном. Сначала накрошил лук и чеснок, обжарил до прозрачности и добавил шампиньоны, нарезанные пластинками. Затем в их компанию пришло молоко, тимьян и лимонный сок. Когда грибы были готовы, я уложил их на подсушенные ломтики ржаного хлеба и услышал тоскливый стон из зала: работники чуяли запах и страдали от голода.

- Не нойте! – посоветовал я, заглянув в зал и увидев, что дело вроде бы идет на лад. – Будете умницами, тоже угощу.

- Вот спасибочки, барин! – воскликнули работники.

Затем пришло время ухи с форелью и сливками. Я нарезал рыбу, картофель и морковь, нашинковал лук и вновь пожалел о том, что мои ножи погибли смертью храбрых. Теми ножами, что я купил в здешней лавке, можно было только заработать мозоли на руках, а заказанные придут еще не скоро. Затем я разогрел в кастрюле сливочное масло, добавил туда овощи и отправил жариться.

Тот, кто решил подставить Глорию, знал ей цену. Этот человек понимал, что перед ним не соплячка, которая путается в собственных руках и ногах, а боевой маг. Я добавил воды, довел уху до кипения и через десять минут выложил в воду кусочки рыбы. Из зала снова донесся голодный стон и обрывок разговора о том, что «так мамка когда-то готовила, мы, бывало, не то, что пальчики оближем, а по локоть обгрызем!»

Это был не какой-то сверхоригинальный рецепт ухи. Так ее готовили на севере, в тоскливых краях сосен, оленей и морошки на болотах, выловив рыбину из ледяного ручья и разведя костер под деревом – и это была сытная, простая и правильная еда. Хотелось надеяться, что она придется Глории по душе. Я влил сливки, оставил уху весело булькать и вспомнил, как господин Али ин Фахан, учивший меня готовить плов, бывало, говорил:

- Вот дала тебе жизнь ведро дерьма, да? Если ты дурак, то сядешь с ним и будешь плакать, да. А народ станет ходить да смеяться, еще и вонь кругом. А если ты умный, то пойдешь к селюкам да продашь, им без навоза никак нельзя. Понял? Жизнь дает тебе дерьмо – а ты придумываешь, как достать из него денежки.

Я тогда все понял и, покидая его заведение навсегда, стащил самые лучшие ножи – а незачем было колотить меня палкой, я понимал, когда со мной говорили словами. И сейчас мне вдруг пришло в голову: открою ресторан в Итайне и буду вести в газетах колонки о провинциальном житье-бытье, блюдах и гостях. Конечно, после того, как мы вынырнем из всех передряг.

Интересно, если однажды я расскажу Глории о том, как уехал из наших трущоб после смерти матери, как кочевал по миру, пытаясь приспособить себя к жизни, как наконец-то понял, чем хочу заниматься, то поймет ли она меня? Станем ли мы тогда ближе? Или же Глория просто скажет: знаешь, в этом мире всем нелегко – и отвернется…

Нет, незачем пока об этом думать. Я быстро нарезал салат из помидоров, яиц, зелени и куриного филе, бросил на гриль колбаски и сказал себе: будем идти дальше. Шаг за шагом, день за днем. Просто делать то, что должны – и все будет хорошо, рано или поздно.

В конце концов, я еще должен дописать девятый том «Академии кухни».

Глава 8

Глория