Самый вкусный пирог в мире

Мы все-таки переместились на кухню: там я сварил кофе с солью, Глория сделала несколько глотков и успокоилась. Я напомнил себе, что она еще совсем юная. По эльфийским меркам дитя – и ей приходится противостоять Кукловоду, который способен раздирать миры на части.

- Чего он хотел от тебя? – поинтересовался я.

- Он хочет завладеть тем миром, откуда пришел тот паук, который напал на тебя, - ответила Глория, задумчиво крутя чашку в пальцах. – Там нет разумной жизни, зато есть много земель и серебра.

- Серебра? – переспросил я. – Он прямо упомянул серебро? Значит, это один из рода Кавереллин, им без серебра как без пряников.

Мне сделалось неловко. Конечно, Глория, бывшая принцесса Благословенного края, прекрасно все это поняла и без моего живого участия.

- Я тоже так подумала, - согласилась Глория. – Теперь мы еще лучше знаем, кого ищем. И знаешь, что самое интересное? Я заметила в его спальне крошечную шкатулку и спросила, что в ней. А он ответил, что я знаю. Что это может быть, Виктор? Как это может быть связано со мной?

Я невольно пожалел о том, что потрудился начистить Аврелию физиономию. Сейчас его советы нам бы очень пригодились.

- Ты ведь эльфийка, - сказал я. – Ты родилась в Благословенном краю и жила там, пока вы с матерью не сбежали сюда. Что, если это что-то из твоего детства? Какая-то вещица, игрушка?

Глория посмотрела на меня, и в ее глазах плескался беспримесный ужас.

- Я должна немедленно связаться с мамой, - прошептала она. – Кажется, я поняла, кто это…

Вскочив со стула, она бросилась за артефактом для связи. Вскоре яблоко побежало по блюду, в нем расплескалась яркая картинка, и я увидел юношу  – явного гнома, но ростом он был выше среднего. В длинных каштановых волосах было заплетено несколько кос с золотыми бляшками, лицо украшала коротенькая, аккуратно подстриженная борода и такие же усы: было видно, что гном очень ими гордится.

- Глория! – радостно воскликнул он и замахал рукой. – Вот здорово! Как ты?

Глория вздохнула – взяла себя в руки. Сейчас ей надо было быть спокойной и сдержанной, не показывать ни тревоги, ни страха.

- Привет, Конрад! – улыбнулась она. – Все в порядке, но мне срочно нужна мама. Позовешь?

Юноша улыбнулся еще шире и кивнул.

- Она сейчас в гостинице. Если надо – схожу, она придет домой и с тобой свяжется. Надо?

- Надо, братишка! – воскликнула Глория. – Беги скорее!

Гном помахал Глории, на том разговор и закончился. Когда тарелка потемнела, а яблоко замедлило бег, то Глория сказала:

- Это мой младший брат Конрад. Ты бы видел, каким он был в детстве! Важный такой толстяк, серьезный, постоянно командовал мной и ребятами. Всегда ходил и распоряжался: где играть, во что играть, - ее лицо озарила мягкая улыбка, и я в очередной раз подумал о том, насколько важна семья – одно воспоминание о теплых днях способно придать сил.

- Даже начинаю жалеть, что у меня не было братьев, - признался я. Глория посмотрела на меня с искренним теплом.

- Считай, что теперь есть. У нас с тобой однажды будет свой клан, как говорят гномы, но моя семья – и твоя тоже.

Вскоре яблоко закрутилось на блюде, и я увидел прекрасную Азору, свою тещу. Нет, кроме шуток – она действительно была прекрасна, как женщина, которая любит, любима, и каждый новый день приносит ей спокойствие духа и радость сердца.

- Что случилось, милая? – спросила она без приветствий. Глория нахмурилась, с трудом сдерживая дрожь, и выдохнула:

- Мама, ты знаешь, где сейчас Эленвер? Мой отец?

Глава 12

Глория

Я давно не спрашивала маму о своем отце по крови. Эленвер причинил нам слишком много зла, чтобы я им интересовалась, причем это зло всегда казалось мне очень чистым и незамутненным. Я бью тебя потому, что ты сама виновата и вынудила меня – вот как вам это понравится? Фьярви стал для меня настоящим отцом, я всегда чувствовала его любовь и защиту, всегда была любимой старшей дочерью, и ничего другого мне было не нужно.

Но сейчас мне вдруг почудилось, что правда совсем рядом. Протяни руку – и она обожжет.

- Его экстрадировали в Благословенный край, - нехотя ответила мама. Было видно, что ей неприятно вспоминать и говорить. – Там, насколько я знаю, он живет припеваючи. Все постановления человеческих судов не имеют значения для эльфов. Единственное, что нас спасает, это закон: если он высунет нос из Благословенного края, то его казнят. А ему это, сама понимаешь, не нужно.

- Мам, - сказала я, понимая, что долгие годы жизни с Фьярви залечили раны в ее душе, но сейчас я принимаюсь их ковырять без обезболивания. – Какого цвета были его глаза?

- Голубые, - ответила мама. – Как у всех высших эльфов. А почему ты вдруг заинтересовалась?

Облегчение было похоже на прохладную соленую волну, которая окатила меня и рассыпалась. Значит, это не мой отец. Значит, тут что-то другое, и я обязательно узнаю, что именно.

- Мам, тут случилось кое-что важное, - призналась я и развернула над головой паутину одного из новых заклинаний. – Теперь все это со мной.

Мама всмотрелась в изящное переплетение линий и плывущие знаки, побледнела и едва слышно проговорила: