Самый вкусный пирог в мире

Она гордо вскинула подбородок.

- Ну уж точно не забиваться в какую-то дыру. Я пойду в магазин, а ты в ресторан. У нас с тобой рабочий день, все как всегда.

Я понимающе кивнул и вспомнил, как давеча учил Аврелия уму-разуму. Хотелось надеяться, что наука пошла впрок.

- Поскорее бы приехали люди Бруно, - сказал я. – Помощь нам не помешает.

Глория кивнула, соглашаясь.

- Возможно, они уже… - начала было она и не договорила. Над городом раскатился грохот – такой, что стекла в доме жалобно зазвенели. Глория отставила чашку кофе и бросилась бежать. Я кинулся за ней: наверно, их так учат бегать на тренировках: быстро, ровно, не сбавляя темпа – так на черном юге бегают пигмеи, изнуряя добычу до смерти.

Город еще спал – пока я мчался за Глорией по улице, то видел, как из домов выскакивают люди в исподнем, ошарашенно озираются по сторонам, не понимая, что случилось, то ли землетрясение, то ли конец света. Дети ревели на руках у матерей, мужики выскакивали с выпученными глазами и палками для лапты в руках. Глория стрелой пролетела по улице, нырнула в проулок, и тут я увидел, как впереди, над домами, поднимается золотая драконья шея, увенчанная острой головой.

Бабы завыли, обводя лица защитным кругом. Мужики роняли свое немудреное оружие, понимая, что оно им ничем не поможет.

Дракон пришел. Дракон сиял всеми оттенками красного и белого, расправлял крылья, поводил плечами, пробуя силы. Не знаю, каким чудом я продолжал бежать и не скулил от страха: наверно, просто знал, что не оставлю Глорию, что бы ни случилось. Волны ужаса текли от дракона, земля уходила куда-то прочь, и ноги становились ватными, но я все бежал…

Не сбавляя шага, Глория тряхнула рукой – над запястьем закружились бело-голубые туманные кольца, и она швырнула заклинание в сторону чудовища. Дракон содрогнулся, весь пошел мелкой рябью, и Глория звонко прокричала:

- Не бойтесь! Это мираж!

Кто-то из горожан вздохнул с облегчением, и в воздухе повеяло уборной.

Дракон качнул тяжелой головой, словно высматривал среди улиц того, кто осмелился проверять его на прочность. Мы выбежали к магазину Аврелия и увидели, что мираж восседает как раз на его крыше. Смрад стоял такой, что резало глаза – я бывал на бойне, но даже там не настолько сильно пахло кровью.

Глория остановилась, словно наткнулась на незримое препятствие. Я тоже остановился, пообещав себе, что, когда все это закончится, буду всерьез заниматься спортом. Пробежка по утреннему городу вымотала меня так, что легкие сейчас горели, а дышать было больно. Дверь в магазин была приоткрыта, внутри царила тьма, и я понял: туда нельзя входить. Туда даже заглядывать нельзя.

Дракон опустил голову, расправил крылья и заглянул в лицо Глории. Зрелище было настолько впечатляющим, что я невольно поежился, но Глория лишь отмахнулась. Мираж фыркнул, обиженно и беззвучно, и стал таять. Где-то далеко на востоке засерело небо – наступило утро.

- Не ходи туда, - окликнул я, когда Глория шагнула было в сторону магазина. Взял было ее за руку, но тотчас же разжал пальцы – неслышный приказ заставил меня отступить. Глория все равно бы сделала то, что считала нужным. – Глория, пожалуйста… Не надо.

- Там смерть, - откликнулась Глория, и мне показалось, что она готова заплакать – настолько прямой сделалась ее спина, настолько заострился профиль. – Там уже никого нет.

И она пошла к ступенькам, а я двинулся за ней.

В магазине было непроглядно темно. Запах бойни был нестерпимым. Глория похлопала в ладоши, и сквозь тьму пробился огонек – медленно разгорались лампы, высвечивая витрины, коробки с сердоликовой и агатовой галтовкой, перья и склянки, пирамидки разноцветных порошков. Все было забрызгано красным – огонек скользнул в сторону кассы и озарил Аврелия.

Глория не закричала. Она издала короткое сдавленное шипение, в котором было больше гнева, чем боли. Голова Аврелия была аккуратно отделена от тела и водружена на кассу, глаза закрыты. Все остальное с такой же аккуратностью было разделано и разложено по магазину. Вот отсеченные руки, сжатые в кулаки, вот…

Дальше я смотреть не смог. Желудок скомкало спазмом тошноты, накатила слабость, заставив покрыться потом, и я не упал только потому, что понял: уткнусь коленями в кровь Аврелия и уже не смогу подняться.

- Кто это сделал? – спросил я, чувствуя, как все плывет, и прилагая титанические усилия, чтобы удержаться на ногах.

- Тот, кто был намного сильнее, чем он, - откликнулась Глория. Она держалась хорошо. Спокойно. Наверно, боевых магов учат и этому. – Вот, посмотри, - сказала она и, повинуясь ее легкому, почти танцевальному жесту, огонек поплыл выше, озаряя обгорелые стены. – Он умер, сражаясь… и его разделили уже после смерти.

Неужели Кавереллин хотел очередного усиления Глории? Тот, кто совсем недавно был ее другом и наставником, тот, кого она спасла из зеркала – ну и не будем кривить душой, тот, кто ее целовал – принял мучительную смерть. Это, конечно, будет потрясением, но…

Мысли путались. Запах крови не давал дышать.