Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1

— Тогда давай запихнём душу заурядного человека в нечеловеческую оболочку.

— С ума сойдёт. Мы же только что это обсуждали: приспособиться к негуманоидной форме может только незаурядный человек с могучим разумом, как Алан.

— Не вижу проблем, в мире «2077/07» полно гуманоидных рас — найдём и запихнём.

— А это что за мир?

— Стимпанк с гармонично встроенными магами, союз технологии и магии цветёт буйным цветом. Больше тысячи лет назад был светлым миром и где-то тогда пережил вторжение тёмных богов. Светлые войну проиграли, но не сдались. В итоге был подписан мирный договор: всех светлых борзых богов повыбивали на войне, всех отмороженных тёмных сами же тёмные и попередушили. Сейчас там умеренные светлые и гибкие тёмные боги живут, даже местами сотрудничают, несмотря на чёткое расовое разделение на тёмные и светлые расы, вплоть до невозможности зачатия потомства. Последние лет сто потихоньку просачивается хаос, но местные это пока купируют. А ещё там живёт твоя любимица — Лилит.

— То-то я думаю, что что-то знакомое… А много мы туда попаданцев забросили?

— Да, каждые лет сто по душе. Мир очень гибкий и стабильный — такой не растрясти, и богов там толковых очень много.

— Не мир, а проходной двор какой-то. Какие там расы?

— Да полный зверинец! Одних эльфов шесть разновидностей. Стандартный набор фэнтези мира: гномы и их тёмные братья дварфы, хоббиты, орки, гоблины, минотавры, циклопы, скверги и прочая шушера, даже несколько колоний умеренно агрессивных демонов есть. Люди, разумеется, куда же без них, а с ними зверолюды всех мастей и вариаций, местные очень любят экспериментировать со своими генами. И, вообще, поклонники биомантии и химерологии. Есть вампиры, они выражены, как отдельный вид людей, присягнувших на верность тёмным богам. Ещё экзотика есть: змееобразные и ящерообразные расы, они представлены тремя видами: Наги, Лами, Рептохи. На отдельном континенте есть цивилизации разумных насекомых, тоже три расы: богомолы, тараканы, муравьи. Есть подводная цивилизация, изначальные светлые ихтиандры и отпочковавшиеся от них тёмные ихтихондры. Так что есть, где развернуться. Ну что, будем делать попаданца?

— Там живёт Лилит.

— Сделаем светлого попаданца, от тьмы не убудет.

— Нет, это не баланс. Давай сделаем так: пусть это будет душа самого обычного заурядного человека, но с ярко выраженными чертами адепта порядка, и пусть он попадёт в тело адепта хаоса.

— Хм-м-м, Свет, матрёшка получается: запихнуть порядок в хаос. Но я думаю, местные нам за это ещё спасибо скажут. Им вторжение богов перемен сейчас ни к чему, мир просто не готов к таким потрясениям.

Тёма взял Свету за руку, подпитываясь её силой и взамен отдавая свою. В итоге им удалось получить практически бесконечное могущество, позволяющее создавать звёзды, планеты, материю, энергию и бесконечное пространство.

— Начинаем поиск души, — хором проговорили свет и тьма.

* * *

Пётр Данилович Чернов поднялся со своей постели и тяжело задышал. С каждым днём подниматься ему удавалось всё с большим трудом. Старость не радость. Но, пока у него есть силы, он упорно отказывался получать помощь от родственников. «За еду спасибо, но штаны натянуть я смогу сам», — говорил он, отмахиваясь от сыновей, дочерей и даже внуков.

В их искренности он не сомневался, он честно разделил всё по частям и заранее позаботился о завещании, проследив, чтобы все родственники ознакомились с этим. И предупредил, что что бы они ему ни говорили, он не передумает. Они и не говорили: все молча смирились с решением основателя рода и только хотели помочь.

— Пускай лучше себе помогут, — сказал Пётр, выглядывая в окно своей московской хрущёвки.

За окном шли митинги. Народ требовал перемен, требовал демократии, джинсы, жвачки, кружевные трусики и ещё одна только коммунистическая партия знает что. Пожилому мужчине было больно смотреть на всё происходящее и страшно. Очень страшно, но не за себя, а за своих потомков. Как они будут дальше жить? Он-то своё уже пожил и многое повидал: родился ещё при царской власти, пережил гражданскую войну, поучаствовал в Великой Отечественной, дойдя израненным, но живым аж до самого Берлина. Хмельной, он стоял возле рейхстага, плача сразу по двум причинам. Оттого, что война закончилась, и оплакивая своих павших друзей, которых забрала бессердечная сука — война.