Самый жаркий день лета

— Спасибо вам, доктор. — Клара повернулась к судье: — Ваша честь, у меня больше нет вопросов.

Лейла выдохнула. Хорошо, что она доверилась Кларе. Холодный хирургический подход доктора Белла смягчил ее провинность. Ее ответственность очевидно уменьшилась, даже если присяжные не поверят в непреднамеренность ее действий.

Клару сменил Форшелл:

— Доктор Белл, вы уверяете, будто здравомыслящий человек может не знать о том, что тело ребенка нагревается в три раза быстрее тела взрослого, или о том, что черные машины притягивают солнечные лучи сильнее белых, — начал он раздраженным тоном, будто все, о чем говорили в суде до этого, было несущественной мелочью. Эдвард с помпой достал из папки лист бумаги и внимательно изучил его. — Как вы думаете, здравомыслящий человек может знать о том, что рискованно оставлять ребенка одного в машине на три часа двенадцать минут?

— Мне не вполне ясно…

— Простого «да» или «нет» будет достаточно, доктор, — сердито перебил Форшелл свидетеля.

— Я… — Белл запнулся. — Я бы сказал, да.

— Вам известно, на какое время мисс Саид оставила своего племянника в машине?

Доктор Белл непонимающе уставился на обвинителя.

— Три часа двенадцать минут? — язвительно поинтересовался он.

— Именно, — ответил Форшелл.

С этим он отпустил последнего свидетеля.

* * *

Лейла сидела в одиночестве, ковыряя вилкой остывшую пасту. Шарики подсохшей моцареллы скрипели на зубах. Рукола отдавала уксусом, а вяленые томаты с трудом можно было прожевать. Лейла заставляла себя глотать пищу, желудок ныл от нервного перенапряжения. Сегодня был последний шанс выступить перед присяжными, последняя попытка доказать свою невиновность.

Она замерла, когда заметила тень на столе, протянувшуюся у нее из-за спины. Решив, что это Ясмин, Лейла обернулась и тут же залилась краской, увидев детектива Шепарда.

— Вы сегодня хорошо держались, — сказал детектив.

Она не могла разгадать его тон: сарказм? подозрение? Возможно ли, что он похвалил ее искренне? Ничего не ответив, Лейла отпила воды из стакана.

Шепард сел напротив, перегнувшись через стол, и напряженно уставился на нее.

— Что там на самом деле произошло, Лейла?

Она отправила в рот порцию макарон и стала тщательно жевать.

— Да бросьте, расскажите, только между нами. — Кристофер похлопал себя по карманам, показывая, что не прячет диктофон. — Я сейчас не при исполнении, давайте. — Он кивнул, подталкивая ее к ответу: — Выкладывайте. Что тогда произошло? Я знаю, что все было немного не так, как вы описываете.

Лейла с трудом проглотила безвкусный комок пасты и взглянула полицейскому в глаза:

— Почему вы пытаетесь меня запугать?

Шепард откинулся на стуле. Его явно покоробил вопрос.

— Я не пытаюсь вас запугать. Я восхищаюсь вами.

Лейла ощетинилась, готовая к оскорблению: «Я восхищаюсь вами и вашим коварством». Но Шепард не стал продолжать фразу.

— Я искренне считаю вас выдающейся женщиной и не понимаю, как такое могло с вами произойти.

— Я устала это выслушивать, — скривилась она. — Люди ошибаются. Люди забывают. — Лейла прижала руку к груди. — Почему от меня ожидают совершенства?

— Потому что вы к этому стремитесь.

— С чего вы так решили? — отрезала Лейла. — Вы не знаете меня. — Она испуганно вглядывалась в лицо Шепарда, не понимая, чем являлся его визит. Попыткой ее запугать? Или искренним стремлением узнать правду? — А вам вообще можно со мной разговаривать без адвоката?

Кристофер горько улыбнулся одними уголками губ.

— Не-а. Я могу всерьез огрести от начальства.

Лейла непонимающе заморгала.

— И почему же вы здесь?

— Потому что я в долгу перед Максом.

Непроницаемое лицо детектива слегка изменилось в этот момент, жесткие черты разгладились от присутствия почти отеческого теплого чувства, и Лейла чуть было не выложила все как на духу. Взяв себя в руки, она собрала посуду на поднос и встала из-за стола.

— Я просто пытаюсь вам помочь, — сказал на прощание детектив.

— Уверена, так и есть, — холодно ответила Лейла и поспешно удалилась. Сбросив одноразовую посуду в контейнер, она вышла в коридор и увидела, что судебное заседание начинается вновь. Наступило время для заключительных речей.

* * *

Эдвард Форшелл поприветствовал присяжных и задумчиво поправил мантию. Лейла ожидала артиллерийских залпов, но он начал речь в успокоительном тоне:

— Уважаемые члены коллегии присяжных, никто здесь не утверждает, что Лейла Саид не заботилась о своем племяннике. То, что она делала для него, достойно всяческого одобрения. — Он сложил руки в замок. — Проблема, однако, в том, что благие намерения не могут и не должны оправдывать серьезный проступок. В нашем случае последствия недосмотра мисс Саид имели разрушительные, катастрофические последствия, и нам пришлось подробно изучать все обстоятельства этой трагедии.