Самый жаркий день лета

Лейла проглотила обиду. Было бы глупо сейчас просить прощения, чтобы облегчить собственную боль.

— Пожалуйста, уйди. — В голосе младшей сестры не было яда, только горечь. — Просто уйди.

Лейла поежилась, скрестила руки на груди. Взглядом спросила у Эндрю совета. Он мягко кивнул. Сгорбившись под грузом вины, она пошла прочь по коридору, тихо цокая каблуками по полу.

* * *

Лейла приложила к голове холодную банку колы. Не помогло. Был час дня, и воздух в отделении казался удушающе горячим, несмотря на работающие во всю мощь вентиляторы. Из-за сквозняка со стойки регистрации слетел листок бумаги и медленно опустился на пол. Лейла бездумно наблюдала за его полетом, не в силах подойти и поднять упавший документ. Администратор, грузная женщина с двойным подбородком, вышла из-за стойки и нагнулась, громко охнув, чтобы подобрать листок.

Слева открылись двери приемного покоя, и Лейла поспешно обернулась, чтобы увидеть помещение за ними. Где Ясмин? Она сейчас с Максом? Одна или с Эндрю? Он справляется? Может, нужно помочь?

Лейла закрыла лицо рукой. Сердце билось в бешеном темпе с того самого момента, как Эндрю позвонил ей утром, и по мере того, как адреналин переставал действовать, наваливалось истощение. Тяжесть содеянного была слишком велика, чтобы выдержать ее. Лейла вспоминала, как Макс лежал в карете скорой помощи на каталке, трясясь на кочках, безжизненный и немой. Он погиб, и виновата в этом она. От новой глубины осознания содержимое желудка ринулось вверх. Лейла срыгнула, потом быстро проглотила жидкость, чувствуя на языке мерзкий кислый вкус. Сидя на скамейке, она согнулась и положила голову на колени. Стены зала вокруг колыхались, усиливая тошноту. Лейла сделала судорожный вдох, боясь, что ее вырвет. В панике она подскочила и бросилась к ближайшему туалету, где нагнулась над раковиной, но ничего не произошло. Опершись обеими руками об умывальник, она сглатывала несуществующую жидкость с химическим привкусом. Немного придя в себя, Лейла открыла кран и прополоскала рот водой, которая оказалась неприятно теплой. Когда руки перестали дрожать, Лейла вытерла лицо бумажным полотенцем, глубоко вдохнула и осторожно покинула обманчиво безопасную скорлупу дамской комнаты.

— Мисс Саид?

Обернувшись, Лейла увидела в дальнем конце коридора человека, широкоплечего мужчину за сорок с квадратным лицом профессионального боксера.

— Да, — неуверенно ответила она.

— Детектив Кристофер Шепард, служба столичной полиции. — Мужчина продемонстрировал удостоверение и жетон, вложенные в дешевый бумажник из черного кожзаменителя.

Лейла непонимающе посмотрела на документ.

— Меня назначили расследовать обстоятельства смерти трехлетнего Макса Андерсона.

Лейлу обожгло беспокойство. Как следует вести себя в такой ситуации? Она должна следовать всем социальным нормам, как обычно? «Здравствуйте, рада познакомиться, как у вас дела?» Быть покладистой? Или, от греха подальше, уйти в глухую оборону? Допустимо ли говорить вслух то, что она на самом деле думает? «Я виновата. Это моя вина. Помогите».

— Можете уделить мне немного времени?

Лейла кивнула.

— Конечно, детектив. — Она услышала, как дрожит у нее голос.

Собеседник, конечно, тоже это заметил.

— Зовите меня Шеп. — благожелательно предложил он.

— Шеп, — послушно повторила Лейла. Односложное имя легко сорвалось с языка.

— Полагаю, вы последняя видели Макса живым?

Лейла жалобно всхлипнула.

— Да.

— Вы не откажетесь проехать со мной в участок для короткой беседы?

Она ответила, запинаясь:

— А нельзя поговорить здесь?

— Будет лучше провести беседу у нас в участке, — мягко, но настойчиво ответил Шепард.

Лейла посмотрела на двустворчатую дверь за левым плечом детектива.

— Можно сообщить семье, куда я еду?

— Мы об этом позаботимся, — поспешно ответил он.

Лейла заметила еще одного полицейского за дверью.

— Не волнуйтесь, мы просто поболтаем, — добавил Шепард.

Она опасливо вышла вслед за ним на улицу к неприметному синему автомобилю. Детектив открыл заднюю дверь, и Лейла скользнула внутрь, грациозно подтянув ноги. Пока они ехали в участок, она ощущала странное, убаюкивающее спокойствие. Все звуки стали приглушенными, будто она вновь оказалась в утробе матери. Машина еле тащилась по загруженным улицам, и блики солнца на стеклянных небоскребах заставляли Лейлу постоянно жмуриться. Вот так себя чувствуют выжившие на войне? Когда, вернувшись домой, обнаруживают, что вокруг бедлам, да и самого дома больше нет.

Пока Лейла безвольно сидела на заднем сиденье полицейского автомобиля, ей на ум пришел постыдный вопрос. Как ей следует себя вести? Может, полагается биться в истерике? Недвусмысленно показать, какой ужас она сейчас испытывает. Поймав взгляд Шепарда в зеркале заднего вида, Лейла в страхе отвернулась. В его глазах она увидела одно: неприкрытое подозрение.