Самый жаркий день (СИ)

— Пусть маются, глядишь, из этой затеи какие другие полезные идеи появятся. Помяните мое слово, Степан Иванович, пройдет время, и о лошадях мы забудем, будем передвигаться вот на таких смешных каретах.

— Не верится, Ваша Светлость.

— Кто бы мог поверить, что от Петербурга до Москвы будете за день доезжать? — парировала я, и управляющий не нашелся с ответом, однако скепсис свой сохранил.

С завода я отправилась к Аракчееву, где обнаружился и Бенкендорф. Ко мне Александр Христофорович подошел с поклоном и извинениями за проваленное задержание агента. Что меня подкупило — он не стал валить неудачу на Горголи, признавая свою вину.

— Каюсь, что не принимал Вас всерьез, Александра Платоновна. Но сейчас понимаю, почему с таким пиететом к Вам относятся и Алексей Андреевич, и Федор Васильевич.

— Льстите мне.

— Ни в коем разе! Впечатлили Вы меня своей атакой на пироскафе, Богом клянусь. Меж тем позвольте доложить, что все дно чуть ли не до залива обыскали, но сумки англичанина никакой не нашли. «Саванна» сгорела полностью, там тоже ничего не осталось.

— Плохо, — зло бросила я. — Не с пустыми же руками он приехал.

— Плохо, — согласился Бенкендорф.

В этот момент адъютант Аракчеева пригласил нас пройти в кабинет графа. Даже не здороваясь, новый начальник Тайной полиции продолжил:

— А вот в Красном селе интересно вышло. Там оказались и Лунин, и Бурцев. Пытались подбить Чернышева на сопротивление, но он их сам повязал, когда узнал, в чем обвиняют его гостей. Оба при допросе подтвердили, что имели переписку с господином Дюпре, который науськивал их на покушение против Императора и установление народовольческой власти!

— Вот только никаких бумаг обнаружить так и не удалось кроме того письма, что в доме Лунина нашли, — хмуро сказал Аракчеев.

— Тогда не понимаю, в чем толк от меня сегодня, — удивилась я. — Раз ничего неизвестно.

Граф встал и вручил мне толстый конверт, украшенный императорской печатью.

— Здесь, Александра Платоновна, высочайший указ о Вашем путешествии в известное место и подробные сведения о подготовке. Ознакомьтесь, запомните, с кем и где следует обговорить свое участие и сожгите. И будьте осторожны, граф Каледонский объявил Вам войну и перешел к наступлению. Сам он сидит в Лондоне и носа оттуда не кажет, гадит с расстояния.

— И Ваша служба во дворце отменена быть не может, — добавил Бенкендорф. — Безопасность будущего Императора превыше всего сейчас, до коронации совсем немного времени. Сначала в Москве, потом в столице.

Я задумалась и дала один совет:

— Если Николай Павлович в Москву и обратно поедет поездом, то пусть скорость снизят. Лучше ехать будет дольше, но в случае чего никто не пострадает.

Мужчины переглянулись с удивлением, и Алексей Андреевич хмыкнул. Об возможной устроенной аварии на колесопроводе никто из них не подумал.

[1] Линия — ⅒ дюйма, 2,54 см.

[2] До 1845 года коллежский асессор становился потомственным дворянином, после даровалось только личное дворянство, не передающееся по наследству. «Природные» дворяне таких выскочек в любом случае не жаловали.

Глава 9

В моей квартире уже сидела Марго, изящно пьющая чай из фарфоровой кружки. Рядом примостилась Танька, красная, как вареный рак, и с заплаканными глазами. Причина слез мне была известна, и я поцеловала свою горничную в лоб, тем самым постаравшись приободрить ее. Всех мужчин я выгнала на лестницу, им быть свидетелями того, что сейчас произойдет, совсем ни к чему.

Таня не всегда была нашей крепостной, отец вытащил ее из гарема помещика Рудакова. Пусть амурные приключения бар с крестьянками по закону и запрещены, мода на «серали» благополучно шагала по России. В Петербурге о таком хвастаться не следовало бы — свет не поймет такого развлечения, полагая его низменным, хотя и тут многие не без греха. А вот даже в Москве содержание молодых подневольных девок для барских утех не считается чем-то из ряда вон. В провинции же это — предмет для гордости. Незавидна судьба «сералек», не приведи Мани понесут они от хозяина, да и без этого: перестала радовать баба владельца, и выгоняет он ее на самые тяжелые работы, а то и выдаст замуж на дальнюю заимку кривому и косому старику.