Самый желанный мужчина

Макс посмотрел на Джоли. Ей было не очень хорошо видно его глаза, и от этого она чувствовала себя в невыигрышном положении. Ей было бы спокойнее, если бы она видела его глаза.

Джоли сняла мятый пиджак и повесила его на спинку кресла-качалки, стоявшего рядом с тем, которое занял Макс, потом села в кресло сама.

– А все остальные уже легли спать?

– Мама и Меллори – в своих комнатах, – ответил Макс. – Дядя Перри каждую неделю проводит несколько ночей в городе. Тетя Кларис еще не вернулась. Она все еще на свидании с Ноуэллом Ландерсом.

– Тебе ведь не нравится Ландерс? – спросила Джоли.

– Я ему не доверяю.

– Почему?

Джоли принялась раскачиваться в кресле.

– Ему что-то нужно от тети Кларис, только я пока не понял что. Вероятно, деньги.

– А тебе никогда не приходило в голову, что он – тот и то, за кого себя выдает, и от тети Кларис ему нужна лишь она сама?

– Вот уж не знал, что ты такая романтичная натура. Джоли скорее почувствовала, чем услышала усмешку в голосе Макса.

– Я не романтик, ни в коем случае. Но я и не подвергаю с ходу сомнению мотивы любого человека… если он сам не даст повод в них усомниться.

Макс повернул голову к Джоли. Свет из окна озарил его лицо, и Джоли заметила на нем слабую тень улыбки.

– Может, мне стоит поручить тетю Кларис твоим заботам, чтобы, пока ты в Белль-Роуз, ты за ней присматривала, а не я.

– Не думаю, что за тетей Кларис нужно присматривать. Она не сумасшедшая. Не в том смысле, как про нее думают.

– Я не говорил, что она сумасшедшая. Но она очень ранима и может стать легкой добычей для какого-нибудь мошенника, который утверждает, что был с ее любимым Джонатаном, когда того убили.

– А может быть, Ноуэлл Ландерс действительно был рядом с Джонатаном, когда его убили.

Макс покачал головой:

– Примерно с месяц назад Луис попросил меня навести справки о Ноуэлле Ландерсе. В окружении Джонатана не было человека с таким именем. Более того, в тот год, когда Джонатан служил во Вьетнаме, там вообще не было человека по имени Ноуэлл Ландерс.

– О!… – Джоли в полумраке встретилась взглядом с Максом. – Ты рассказал об этом тете Кларис? Она знает, что он ее обманывает?

– Я рассказал. Она ответила, что я, наверное, ошибаюсь и информация неправильная.

– А ты не говорил с Ландерсом? Не уличил его во лжи?

– Пока нет. Меня отвлекли другие дела, которые требовали немедленного внимания. Среди них – болезнь и смерть Луиса.

– Почему ты не звал его отцом?

– Когда он женился на маме, мне было почти девятнадцать лет, – сказал Макс безо всякого выражения. – Кроме того, я всегда считал отцом Филиппа Деверо.

– Гм… Я помню Филиппа. Тихий, скромный, очень милый человек. – Джоли перегнулась через подлокотник кресла и посмотрела Максу прямо в глаза. – А куда подевалась ненависть, которую ты испытывал к моему отцу? Ты не делал секрета из своей убежденности, что если бы папа не сообщил в полицию о том, что Филипп присвоил деньги из казны их общих предприятий, страховой компании и завода по производству чугунных печек, Филипп бы не покончил с собой.

Несколько минут Макс молчал. В темноте жужжали цикады, их пение напомнило Джоли о ее детстве, когда теплыми вечерами она сидела с родными на веранде или гонялась по двору за светлячками. Откуда-то издалека донеслось уханье совы, но поверх всех знакомых звуков Джоли слышала дыхание Макса. Она поежилась от какого-то странного ощущения внутри, и у нес вдруг возникло непреодолимое желание протянуть руку к Максу, коснуться его, положить руку ему на грудь, ощутить биение его сердца.

– Я сделал для Луиса то, что ты отказалась сделать для моей матери, – сказал наконец Макс. Его голос прозвучал непривычно мягко.

– Что же это?

– Я взял на себя труд узнать отчима поближе и разобраться, что он за человек. Когда наши родители поженились и мать умоляла меня поехать с ней в Белль-Роуз, я согласился. Я сделал это для нее. И постепенно ненависть, которую я когда-то испытывал к Луису, стала сменяться невольным уважением, потом симпатией, а затем и… Единственным безнравственным деянием твоего отца за всю его жизнь был роман с моей матерью, когда твоя мать была еще жива.

– И был жив Филипп Деверо.

– Нет, их связь началась после смерти Филиппа.

– Откуда ты знаешь?

– Мама и Луис оба говорили мне, что это так.

– И ты им поверил?

– Да. Луис мне никогда не лгал. Никогда.

– Он лгал моей матери – всякий раз, когда предавал ее с Джорджетт. – Джоли встала с кресла, оно по инерции продолжило раскачиваться.

Она подошла к краю веранды и прислонилась к одной из белых колонн, служивших опорой балкона второго этажа. На нее вдруг нахлынули чувства, которые она испытала в тот день, когда заглянула через грязное окно в коттедж: гнев и тошнотворное ощущение, что ее предали.

– Я их видела, – сказала она осипшим от переполнявших ее чувств голосом.

– Кого? – спросил Макс.

– Твою мать и моего отца. В старом коттедже в лесу. Ты его знаешь, ты приводил туда Фелисию. Сэнди сказала, что Фелисия рассказала ей про этот коттедж.

Макс поднялся с кресла, подошел к Джоли и остановился позади нее. Она чувствовала его близость, ощущала его присутствие.