Самый злой город

— Что вы говорите?!! — округлил глаза новоявленный посыльный. — Эй, дружище, ты слышал? Мы все перепутали, забирай подарок! Нам на другую улицу. — Ол взял, поставленный было на балкон мешок, кинул его гоблину и стал медленно спускаться вниз. — Спасибо огромное! Если бы не вы, то госпожа Фергульда так бы и не получила подарка от ее тайного воздыхателя. — «поблагодарил» он стражника. — Какие же мы простофили! Вот вам небольшая часть с нашего вознаграждения, какого мы могли бы лишиться вовсе, если бы не ваша замечательная наблюдательность! — заливался Ол соловьем, вручая служивому пару монет, потом он подтолкнул Шакира и направился к ограде. — Всего хорошего офицер! Скорейшего повышения по службе!..

Когда они уже отошли на приличное расстояние, Ол резко передохнул.

— Фу… И что ему приспичило идти именно по той улице! Чуть не попали под опалу! Еще бы немного и этот не в меру активный служака лишил бы нас законного заработка!

— Чуть не считается. — пробурчал гоблин. — Пошли к Текоту, обналичим добычу.

— Сомневаюсь, что он нам что-то даст за котов. — между делом заметил его товарищ, резко поворачивая в нужную сторону.

— Ты чё пургу гонишь? При чем здесь коты? — нахмурился Шакир.

— Просто ты их так аккуратно несешь, будто боишься повредить, что уменьшит их продажную стоимость.

Шакир только что вспомнил, что несет мешок с котами.

— Ё моё! — воскликнул он. — Нормальным образом сказать не можешь? — мешок полетел в сторону, а коты, выражая свое неудовольствие подобным обращением, вылезли наружу и принялись орать на всю округу.

Через пару часов Ол, Шакир и Кэвин, как и договаривались, собрались в столовой гостиницы, и все вместе поднялись в комнату Алены. Она все еще лежала на кровати, но ее лицо уже не выглядело бледным. На тумбочке рядом стоял небольшой поднос с пустой тарелкой — подруге явно стало лучше.

— Я тут вот что подумала. — проговорила фея, мельком посмотрев на вошедших и снова обратив глаза в потолок.

— О, она уже думает! — подвел итог Шакир — Значит, дело стремительно пошло на поправку.

— В каждом городе, котором мы были, — продолжила меду тем Алена, не слушая гоблина. — зло не убивает людей…

— А как-то притесняет! — подсказал Олит, присаживаясь на край кровати.

— Да. Это немного странно. — кивнул Кэвин.

— «Запирает» людей в городах и изгаляется над ними. — подключился к разговору Шакир.

— Точно. — Алена приподнялась на локтях. — Похоже это замысел зла! Превратить людей в никчемных запуганных животных, которые не смогут противостоять ничему и никому!

— Что-то ты, Лёна-Алена забиваешь свою милую головку всякой ерундой. — сморщился гоблин. — Не ерундой конечно, но… Перестань! Хорошо? А то скоро и мы начнем думать так же, а подобные вещи нам ну совершенно ни к чему.

— Уговорил! Будем говорить о приятном. Сегодня еще пьем… А вот завтра вам предстоит снова пить, а мне нет! Я спокойно буду манежиться на кровати и хорошенько отосплюсь!

— Это нечестно. — «хныкнул» Олит. — Я тоже хочу с тобой. — это прозвучало несколько двояко. Кэвин просто «прибил» его взглядом, а Шакир неожиданно тоненьким голоском предложил:

— А с госпожой Фергульдой ты не хочешь?

— Что за грязные намеки? — вздернул подбородок Ол. — Я выше этого!

— Конечно выше. На целую голову. — заржал Шакир, намекая на его рост. — Ладно, Лёна-Алена, пошли затаримся крепким напитками и пойдем в апартаменты, которые нам нашел Кэв. Нужно приготовиться заранее, а то становиться маляром… Нет, это не моё!

— В таком случае пошли вниз. — полезла с кровати Алена.

Комната, снятая Кэвином была небольшой, но уютной. Она располагалась внизу двухэтажного дома, рядом с лавкой ремесленника, который, как объяснили соседи, теперь среди «дизайнеров» города. Комната имела невысокую перегородку, за которой стояла кровать, а всю остальную площадь занимали стол и два шкафа. Двери из комнатки вели в маленький коридор, выходивший прямо на улицу. Широкое грязное окно смотрело туда же.

Когда друзья расположились, до опасного часа оставалось не более получаса, поэтому они еще спокойно открыли все бутылки, разлили по стаканам содержимое и приготовили немногочисленную закуску. Все что Алена могла потом вспомнить об этой ночи сводилось к наливай и пей. Она морщилась, давилась, но продолжала вливать в себя ненавистную жидкость. Ничего кроме этого она не помнила — ее разум почивал в каком-то тумане, а остатки сознания с трудом боролись с тем, чтобы все остальное не утонуло в объятьях сна. Борьба была изнурительной.