Сан Феличе. Книга 2

Луиза не видела к тому ни малейшего повода; однако молодая женщина уже довольно давно стала замечать перемены в поведении своей служанки; она относила их за счет странностей ее характера. Теперь эти странности пришли ей на память и внушили подозрения, которые она не могла себе объяснить. Луиза замечала косые взгляды, злые улыбки, резкие слова горничной; все это усиливалось с той ночи перед отъездом, когда она, Луиза, вместо того чтобы уехать, вернулась обратно и снова предстала перед не ждавшей ее девушкой. Раздражение Джованнины усилилось с приходом французов в Неаполь и особенно после того, как Луиза увиделась с Сальвато.

В своем пренебрежении к более чем скромному общественному положению Джованнины ее госпожа не могла даже допустить мысли, что причина ненависти служанки заключалась в ее любви к Сальвато и в ревности к ней, Луизе. Она забыла, что страсти, волнующие сердце знатной дамы, точно так же могут терзать душу простолюдинки.

Но хотя она не нашла никакого объяснения ненависти Джованнины, подозрения ее укрепились.

Она взяла со стола карточку с геральдической лилией, спрятала ее у себя на груди и, сама освещая себе дорогу, вышла из кабинета кавалера, заперла за собой дверь и прошла в свой будуар.

Там она увидела Джованнину, готовившую ей ночной туалет. Предубежденная против своей служанки, Луиза теперь была настороже и поймала взгляд, которым та встретила ее появление.

Этот взгляд, полный злобы, сопровождался обворожительной улыбкой; но улыбка появилась не сразу, и первое впечатление Луизы не изгладилось.

Не зная, что сейчас произошло, и не имея ни малейшего понятия о подозрениях, зародившихся в сердце ее госпожи, Нина с фамильярностью, присущей неаполитанским слугам, попыталась было завести разговор. Если бы только Луизе захотелось продолжить его, после нескольких фраз речь пошла бы о визите ночного гостя. Но Луиза сразу же прервала беседу, сухо сказав, что не нуждается в услугах Джованнины.

Та вздрогнула (она не привыкла, чтобы ее так резко обрывали) и со зловещей улыбкой вышла из комнаты.

Приход молодого банкира заставил ее задуматься. Сначала Луиза отказывает ему во встрече, потом не только меняет решение, но еще и проводит с ним целый час наедине, при закрытых дверях в кабинете мужа, — и все это глубокой ночью…

Правда, Луиза приняла его с самым суровым видом, но после его ухода, когда она вернулась к себе в спальню, ее лицо казалось озабоченным, даже растроганным. Было видно, что если она и не плакала, то, во всяком случае, глаза ее увлажнились слезами.

Что могло смягчить сердце гордой Луизы?

Не любовь ли молодого человека встретила отклик в ее душе, не нашлось ли в ней места для новой привязанности рядом с любовью прежней?

Нет, этому невозможно было поверить; и все же было ясно: только что произошло нечто чрезвычайное.

Луиза, как мы сказали, заметила злобный взгляд Джованнины, но ей нужно было поразмыслить над чем-то более важным, чем разоблачение доносчицы. Следовало подумать, как использовать эту тайну, не скомпрометировав того, кто ей ее доверил, — спасти Сальвато, не погубив Беккера.

Прежде всего ей необходимо было повидать возлюбленного. Она увидится с ним только вечером у герцогини. Там их встреча будет выглядеть вполне естественной, ведь салон герцогини, как сказал Беккер, — настоящий клуб.

Но, может быть, ожидать вечера будет слишком большой тратой времени? Это значило бы потерять целый день, то есть один из трех. Стало быть, нужно послать за Сальва-то. И Микеле — единственный, кому можно доверить такое поручение.

Луиза протянула руку к звонку, собираясь вызвать Джованнину, но вспомнила, что отослала девушку минут десять назад, значит, та уже могла лечь спать. Пожалуй, проще было бы ей самой пройти в комнату служанки и передать распоряжение найти Микеле.

Комната Джованнины была отделена от спальни ее госпожи всего лишь коридором, который вел к герцогине Фуско.

Дверь этой комнаты была стеклянной. Там еще горел свет, и то ли шаги Луизы были так легки, что Джованнина их не услышала, то ли она была настолько поглощена своим занятием, что обо всем забыла, но, как бы то ни было, Луиза, подойдя к двери, увидела сквозь тонкую муслиновую занавеску, затягивавшую стекло, что ее служанка сидит за столом и пишет.

Так как Луизу мало интересовало, кому пишет Джованнина, она, не задумываясь, сразу же отворила дверь. Зато Джованнине, по-видимому, было отнюдь не безразлично, узнает ли ее госпожа, что она пишет: девушка издала легкий крик испуга и вскочила, заслонив собою письмо.

Луиза, хотя и удивленная тем, что Нина в три часа ночи села писать, вместо того чтобы лечь и уснуть, не задала ей ни одного вопроса и только сказала:

— Мне необходимо видеть Микеле сегодня утром и как можно раньше; дайте ему об этом знать.

Потом, затворив дверь и вернувшись к себе, она предоставила служанке продолжать ее занятие.

Нетрудно понять, что Луиза плохо спала эту ночь. Около семи утра она услышала в коридоре шаги: это Джованнина встала и отправилась исполнять поручение своей госпожи.