Сан Феличе. Книга 2

Сторонники Бурбонов ответили: "А мы расстреляли республиканцев, горожан и священников-патриотов, которые требовали мира. Жестокость за жестокость — пусть будет война!"

Генерал Дюгем разделил свое войско на три отряда: один двинулся в сторону города, два других окружили холм, чтобы никто из санфедистов не мог скрыться.

Генерал Форе, командовавший одним из двух отрядов, прибыл первым. Под его началом было около пяти сотен человек: поровну пехотинцев и кавалеристов.

Увидев эти пять сотен и посчитав, что у них самих больше двенадцати тысяч, санфедисты ударили в набат в Сан Северо и выступили им навстречу на равнину.

Французский отряд, видя, как лавина людей спускается с холма, построился в каре и приготовился принять ее в штыки. Но сражение еще не началось, как вдруг послышалась оживленная ружейная пальба. Стреляли в самом Сан Северо, и было видно, как через ворота выбегают люди.

Это был Дюгем, который атаковал город, овладел им и появился со стороны, противоположной Форе.

Его появление изменило картину сражения. Санфедисты были вынуждены разделиться на два отряда. Но, к тому времени, когда они закончили перестраиваться и начали бой, появилась третья колонна и французы окончательно окружили бурбонцев.

Замкнутые в треугольнике огня, они попытались вернуться на свои прежние позиции, неблагоразумно ими покинутые; но барабаны забили атаку с трех сторон, и французы ускоренным шагом устремились на санфедистов.

Как только страшный штык начал делать свое дело среди этого войска, в беспорядке отступавшего к вершине холма, сражению пришел конец: оно превратилось в бойню.

Дюгем должен был отомстить за трехсот убитых патриотов и за дерзкий ответ, данный его парламентёру.

Трубы продолжали трубить, давая сигнал к истреблению. Резня длилась три часа. Три тысячи трупов остались на поле боя, и еще через три часа их было бы вдвое больше, если бы вдруг из ворот Сан Северо не вышла группа женщин в траурных одеждах; они держали за руки детей и стали молить французов о жалости, подобно тем римлянкам, что пришли умолять Кориолана.

Дюгем поклялся сжечь Сан Северо, но при виде этой великой скорби дочерей, сестер, матерей и жен он даровал городу пощаду.

Эта победа имела далеко идущие последствия и оказала большое влияние на последующие события. Все жители Гаргано, гор Табурно и Корвино послали французам депутации и заложников в знак своего повиновения.

Дюгем отправил в Неаполь знамена, захваченные у кавалерии санфедистов; что касается штандартов, то это были просто покрывала с алтарей.

После падения Сан Северо у сторонников Бурбонов остались только три важных укрепленных пункта — Андрия, Трани и Мольфетта.

Мы говорили, что республиканцы двинулись в поход, когда Шампионне был еще главнокомандующим французских войск в Неаполе; читатель этой книги осведомлен о том, что его отозвали, и знает, при каких обстоятельствах это произошло.

Через несколько дней после битвы под Сан Северо Макдональд, назначенный главнокомандующим вместо Шампионне, вызвал к себе Дюгема.

Бруссье заместил Дюгема и получил приказ двинуть войска на Андрию и Трани. Он присоединил к 17-й и 64-й полубригадам гренадеров 66-го и драгунов 16-го полков, шесть орудий легкой артиллерии, отряд, пришедший с Абруцци под началом командира бригады Берже, и неаполитанский легион Этторе Карафа, горевший желанием сражаться: в последних событиях он участия не принимал.

Андрия и Трани восстановили свои фортификации, причем к старым укреплениям, которые их защищали, добавились новые; все ворота были замурованы, за исключением одних; за каждыми воротами были прорыты широкие рвы, защищенные брустверами, на улицах возведены баррикады, в стенах домов пробиты бойницы, двери блиндированы.

Двадцать первого марта началось наступление на Андрию. На следующий день, с рассветом, город был окружен и драгуны под командованием командира бригады Леблана размещены так, чтобы прорвать связь между Андрией и Трани.

Колонна, составленная из двух батальонов 17-й полубригады и легиона Карафы, получила приказ атаковать ворота Камаццы, тогда как генерал Бруссье должен был взять штурмом ворота Трани, а адъютант генерала Дюгема Ордонно, вылечивший свою рану, которая была получена при осаде Неаполя, пробиться через ворота Барры.

Мы уже говорили, каков был Этторе Карафа, — прирожденный военный, генерал и солдат одновременно, скорее солдат, чем генерал, храбрый как лев; для него поле боя было родной стихией. Он не только принял командование, но и возглавил свою колонну; сжав в одной руке обнаженную шпагу, а в другой держа красно-желто-синее знамя, он подошел вплотную к стенам города под градом пуль, измерил высоту крепостной стены с помощью лестницы, поставил ее на такое место, откуда она достигла края стены, и с криком "Кто любит меня, за мною!" ринулся, как герой Гомера или Тассо, на штурм крепости.

Битва была ужасной. Этторе Карафа с клинком в зубах, сжимая одной рукой знамя, держась другой за стойку лестницы, поднимался со ступеньки на ступеньку; ядра и пули, сыпавшиеся вокруг, не могли остановить его.