Сан-Феличе. Книга вторая

В числе арестованных, помимо отца и сына Беккеров, священник церкви кармелитов, князь де Каноза, два брата Иорио, магистрат и епископ, и судья по имени Джамбат-тиста Веккьони.

Кроме того, в таможне был найден склад оружия — сто пятьдесят ружей, а также сабли и штыки.

Слава Луизе Молина Сан Феличе! Она спасла отечество!»

CXVIII. НА СЦЕНУ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОДИН ИЗ НАШИХ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

Энциклика кардинала Руффо произвела во всей Нижней Калабрии действие электрической искры.

И действительно, по мере удаления от Неаполя влияние идей, распространявшихся из столицы, все более ослабевало. Кардинал сошел на берег, как мы сказали, в древнем Бруттии, этом убежище беглых рабов; вся эта часть Калабрии на протяжении веков находилась в самом глубоком невежестве и самой неизбывной косности. Так что те же самые люди, которые накануне кричали, не понимая смысла своих слов: «Да здравствует Республика!», «Смерть тиранам!», стали теперь вопить: «Да здравствует вера!», «Да здравствует король!», «Смерть якобинцам!»

Горе было тем, кто проявлял равнодушие к делу Бурбонов и не кричал громче всех или, по крайней мере, так же громко, как другие, — их встречали выкриками: «Вот якобинец!» А уж как только раздавался такой крик, он был, как и в Неаполе, смертным приговором.

Сторонники революции или те, кто проявлял симпатию к французам, были вынуждены покинуть свои дома и бежать. Никогда слова «dulcia linquimus arva» 32 Вергилия не имели отклика более печального и более громкого.

Патриоты бежали в Верхнюю Калабрию, останавливаясь, если им удавалось избежать кинжалов своих соотечественников, одни в Монтелеоне, другие в Катандзаро или в Кротоне — то есть в тех городах, где могли утвердиться гражданское самоуправление и демократическая власть. Стойкость республиканских убеждений поддерживалась в этих трех городах надеждой на приход французской армии.

Но из всех других городов, воодушевленных энцикликой кардинала, шли толпы людей, составлявших процессии под предводительством священников с крестом в руке; у всех на шляпах были приколоты белые ленты — знак политических убеждений; эти банды, если они спускались с гор, направлялись в Милето, если двигались с равнин — то в Пальми; из городов и деревень ушли все здоровые мужчины, там остались только женщины, старики и дети; таким образом, через несколько дней в одном только лагере Пальми собралось около двадцати тысяч вооруженных людей; в Милето насчитывалось почти столько же, причем все эти люди принесли с собой оружие и съестные припасы; богатые охотно делились с бедными, монастыри оказывали помощь всем.

Среди этой массы добровольцев можно было встретить духовных особ всех рангов, от простого кюре из крохотной деревушки с населением в несколько сотен жителей до епископа большого города. Там были и богачи, обладающие миллионами, и бедные поденщики, с трудом зарабатывающие десять гранов в день.

«Наконец, — говорит писатель-санфедист Доменико Саккинелли, у которого мы заимствуем некоторые подробности этой удивительной кампании, — в этой толпе было несколько честных людей, движимых любовью к королю и уважением к религии, но, к несчастью, там имелось гораздо больше убийц и воров, обуреваемых духом грабительства и жаждой мести и крови».

Спустя пять или шесть дней после своего приезда в Ка-тону кардинал, который проводил все дни на балконе, увидел, что от мыса Фаро отделилась и движется к нему небольшая лодочка, управляемая монахом и двумя рыбаками. Но так как ветер и течение им благоприятствовали, рыбаки оставили весла и монах на корме удерживал парус и управлял лодкой, которая пристала к берегу Катоны в том самом месте, где несколько дней тому назад высадился кардинал.

Этот моряк-монах сразу же вызвал любопытство кардинала; он потребовал свою подзорную трубу, чтобы рассмотреть столь необычное явление. Однако очень скоро все стало ему понятным. В моряке-монахе он узнал нашего старого знакомого Фра Пачифико.

Едва лодка пристала к берегу, как брат-капуцин выпрыгнул на землю. Он столь же твердо ступал по земле, сколь искусно лавировал на море. И теперь решительным шагом он направился к дому его преосвященства.

Кардинал знал Фра Пачифико по слухам и даже как-то его видел. По слухам выходило, что Фра Пачифико — старый моряк с фрегата «Минерва», но Руффо ничего не было известно о том, как пришло к моряку его новое призвание. Видел же он Фра Пачифико у короля Фердинанда, когда капуцин вместе со своим ослом Джакобино позировал для рождественских яслей. Рассказ о славных деяниях воинственного капуцина во время трехдневной битвы, предшествовавшей взятию Неаполя, принес ему добрую славу.

Итак, кардинал издали помахал ему рукой, что заставило монаха поспешить, и пять минут спустя он уже удостоился приложиться к руке его преосвященства.

Но какая причина заставила Фра Пачифико покинуть монастырь святого Ефрема и привела его в Калабрию?

Мы в двух словах объясним это нашим читателям.