Сан-Феличе. Книга вторая

— Согласен. Считаю, что время терпит и сорок восемь часов промедления не грозят гибелью государству; надеюсь на это, по крайней мере.

— Итак, генерал?..

— Итак, гражданин комиссар, послезавтра, в этот же час.

Фейпу поклонился и вышел, но не смиренно и безмолвно, как Межан, а шумно и угрожающе, как Тартюф, уведомивший Оргона, что дом Оргона теперь принадлежит ему.

Шампионне только пожал плечами.

Затем, обратившись к своему молодому другу, он сказал:

— Клянусь честью, Сальвато! Вы покинули меня только на один миг, а вернувшись, уже застали между двумя злыми созданиями: между коршуном и шакалом. Уф!

— Вы знаете, дорогой генерал, — смеясь, ответил Сальвато, — вам стоит сказать лишь одно слово, и я возьму за шиворот одного и дам пинка другому.

— Вы останетесь сейчас со мною, не правда ли, дорогой друг, чтобы вместе посетить авгиевы конюшни? Я прекрасно знаю, что нам не удастся их очистить. Но мы постараемся, по крайней мере, чтобы они не переполнились.

— Охотно, — отвечал Сальвато, — я весь в вашем распоряжении. Однако у меня есть для вас два чрезвычайно важных известия.

— В вашей жизни случилось что-то очень хорошее. Это меня радует, но не удивляет. Ваше лицо сияет счастьем.

Сальвато, улыбаясь, протянул руку Шампионне.

— Да, правда, я счастлив, — сказал он. — Но известия, которые я вам должен сообщить, политические, к ним мое счастье или несчастье отношения не имеет. Кардинал Руффо пересек пролив и высадился в Катоне. Кроме того, кажется, и герцог Калабрийский, со своей стороны, обогнул «сапог», и, пока его преосвященство причаливал у его подъема, он высадился у каблука, то есть в Бриндизи.

— Черт побери! — воскликнул Шампионне. — Это поистине важные вести, дорогой Сальвато! Вы считаете их достоверными?

— Я уверен в первом, потому что узнал его от адмирала Караччоло, который сегодня утром высадился в Салерно: он прибыл из Катоны и сам видел Руффо во главе трех-четырех сотен людей и королевское знамя, развевавшееся на балконе дома, где тот остановился. Оттуда он готов отправиться в Пальми и Милето — там была назначена встреча с новобранцами. Что касается второго известия, его мне также сообщил Караччоло, однако он сам сомневается в его достоверности, ибо не считает герцога Калабрийского способным на столь решительный шаг. Во всяком случае, верно то, что, кто бы ни разжег этот пожар, Верхняя Калабрия и вся Терра ди Отранто в огне.

В эту минуту вошел вестовой и доложил о приходе военного министра.

— Проси! — с живостью сказал Шампионне. Габриэль Мантонне явился тотчас же.

За несколько дней до того прославленный патриот имел с главнокомандующим довольно горячий спор по поводу десяти миллионов контрибуции, установленной по договору в Спаранизе и еще невыплаченной; однако перед лицом серьезных событий, о которых военный министр только что узнал, всякая враждебность исчезла, и он явился к Шампионне как к военачальнику и политическому наставнику просить советов и, в случае необходимости, даже приказов.

— Добро пожаловать, — сказал Шампионне, протягивая руку с присущим ему прямодушием и приветливостью, — вы наш желанный гость. Я как раз собирался послать за вами.

— Вы знаете, что происходит?

— Да. Полагаю, что вы собираетесь сообщить мне о высадках в Калабрии и Терра ди Отранто войск кардинала Руффо и герцога Калабрийского?

— Именно так. Как раз эта новость и привела меня к вам, дорогой генерал. Адмирал Караччоло, от которого я ее узнал, приехал из Салерно и сообщил мне, что видел там гражданина Сальвато и все ему рассказал.

Сальвато поклонился.

— Гражданин Сальвато уже передал мне все, — подтвердил Шампионне. — Сейчас необходимо срочно отправить надежных людей навстречу мятежникам. Нельзя допустить распространения мятежа за пределы Верхней Калабрии и Терра ди Отранто. Пусть варятся в своем котле. Нас это мало трогает. Но надо постараться, чтобы они не обошли Катандзаро с одной стороны и Альтамуру — с другой. Я дам сейчас приказ Дюгему отправиться в Апулию с шестью тысячами французов. Не хотите ли присоединить к нему неаполитанский корпус и одного из ваших генералов?

— Да. Этторе Карафа, если вы пожелаете, генерал с тысячью человек. Только я вас предупреждаю, что Карафа захочет идти в авангарде.

— Тем лучше! Я предпочитаю поддерживать ваших неаполитанцев, чем быть поддержанным ими, — с улыбкой отвечал Шампионне. — Итак, эти войска мы отправляем в Апулию.

— А в Базиликате у вас есть колонна?

— Да. Вильнёв со своими шестью сотнями солдат сейчас в Потенце. Но, признаюсь вам откровенно, мне не хотелось бы, чтобы мои французы сражались с войском кардинала. Если предположить победу, она будет бесславна, если поражение — то позорно. Пошлите туда неаполитанцев, калабрийцев, если можете. Помимо мужества, их воодушевляет еще и ненависть.

— У меня есть один ваш или, вернее, наш человек: это Скипани.

— Я беседовал с ним дважды. Мне показалось, что он исполнен мужества и патриотизма, но ему недостает опыта.