Сан Мариона

Филаншах остановился возле Мансура, вперив в него пристальный взгляд. Тот напомнил:

- Завтра, о господин, день Суда Справедливости!

Филаншах очнулся. Да, да, Суд Справедливости. Надо вести себя по-прежнему, как будто ничего не случилось, ибо нельзя быть ни в чем окончательно уверенным. Важно, очень важно быть предусмотрительным, но не возможно все предусмотреть. Плох тот полководец, который не обеспечивает себе заранее надежного безопасного тыла.

17. СУД СПРАВЕДЛИВОСТИ

Множество людей поднималось сейчас из нижнего города в верхний, пересекая широкую дорогу, через проем будущих ворот в поперечной стене и дальше, по средней из трех улиц, направляясь к бывшему зданию городских собраний, ныне караван-сараю, где на торговой площади должен был состояться Суд Справедливости. В этот день отменялись все работы для свободных.

Марион шел на голову возвышаясь над самыми высокими, привлекая невольно внимание непривычно суровым сосредоточенным выражением лица. Рядом покашливал тощий Шакрух, слушая разговор Маджуда и Ишбана с седобородым Микаэлем.

Проехал мимо надменный красавец Уррумчи на сером жеребце, ни на кого не глядя, поигрывая плетью, за ним на крупном осле поспешал раис кузнецов - толстяк в длинном плаще. Мелькали в толпе смуглые обветренные огородники в чистых холщовых рубахах, прокопченные кузнецы с тяжелыми мускулистыми руками, отдельно от других шли оружейники - самые почитаемые люди в нижнем городе, выделяясь независимым видом. И так же, выделяясь в толпе длинными черными одеждами, иссиня-смуглыми лицами, отдельной кучкой поспешали иудеи во главе с талмид-хахамом [талмид-хахам - глава еврейской общины], предки которых переселились в Дербент несколько поколений назад, после разгрома Римом иудейского восстания. В основном же толпа была смешанной: возле христианина шел поклонник Агуро-Мазды, знакомого армянина-горшечника дружелюбно окликал албан-ткач. Единственно, в толпе не было персов.

Маджуд, рассеянно оглядывая людей, говорил Микаэлю:

- Все жители нижних магалов уважают тебя, Микаэль, за твою мудрость. Ты жил и среди алан, и среди хазар, знаешь обычаи многих народов. Скажи, почему люди столь разны?

- Нет ничего проще, чем ответить на твой вопрос, - вмешался в разговор босой старик с огромным лбом, идущий рядом, - одни живут в теплых краях, другие там, где холодно, одни в изобилии пользуются дарами земли, другие нищенствуют на неудоби, одни занимаются хлебопашеством, другие скотоводы... отсюда и вражда... те, кто живут скудно, всегда более воинственны, потому что закалены в трудностях. Скотоводу же нужна обширная степь для пастбищ, но его стада стесняют земледельца...

Время подчас неузнаваемо меняет лицо человека, но не голос. Марион, услышав старика, замедлил шаги, обернулся, вгляделся и, остановившись, спросил с волнением:

- Мудрец, разве ты не узнаешь меня?

Да, когда в юности, он звал Хармаса мудрецом. Хижина отца Хармаса была рядом с хижиной отца Мариона, и лучшие годы они провели вместе. С детства Хармас отличался странной задумчивостью, а иногда он произносил слова, смысл которых был непонятен юному Мариону, и за это он прозвал друга мудрецом. Много лет назад отец Хармаса вместе с другими сородичами увез семью в горы, с того времени они не виделись. И вот теперь они шли рядом, и если бы не голос, Марион бы не узнал мудреца. Тот вскинул прячущиеся под огромным лбом детски-простодушные глаза, воскликнул: "Марион!" Они бросились друг к другу. Остановились и остальные.

- Еще с того времени, когда мы были вместе, меня мучила мысль: что нужно для того, чтобы люди были счастливы? - рассказывал Хармас, когда они вновь двинулись по направлению к площади. - Помнишь, Марион, раньше при церкви был священник-византиец... Ты тогда любил сражаться на мечах, тебя мало интересовали мои думы, а я по вечерам любил ходить к этому священнику. Он много мне рассказывал из истории племен и народов, научил латинскому языку, познакомил с трудами греческих философов, с "Историей" Геродота. Накопив знаний, я удалился от людей, чтобы обдумать все... И вот, обдумав, вернулся!.. Теперь же пребываю в растерянности, ибо не мог даже предположить, что мои мысли не нужны людям. Вчера на дороге из гавани я сумел встретиться с филаншахом, он мне сказал, даже не выслушав толком, что все, что было обдумано мною - ложно!..

- Почему же он так сказал? - спросил Микаэль.

- Видимо, догадался, что я хочу ему сообщить.

Мудрец опустил большую седую голову, прошептал, глядя в землю:

- Кажется, я зря отдалился от людей... Я совершил большую ошибку.

Он остановился и, уже не обращая ни на кого внимания, словно забыв о существовании Мариона и остальных, видимо привыкнув за долгие годы одиночества рассуждать вслух сам с собой, впал в задумчивость.