Сан Мариона

- Зато ты, Хармас, имеешь сейчас прекрасную возможность выслушать Шахрабаза и убедиться... Впрочем, Хармас, я, кажется, понял, в чем твоя ошибка: ты искренне веришь в то, что людей заботит будущее!

- Но разве не потому крепка вера в загробное блаженство и воздаяние за грехи?

- Ты забыл, Хармас, об искуплении грехов! Каждый человек уже в настоящем может очистить свое будущее. Таким образом, предполагается, что будущее всегда чисто. Так зачем о нем тревожиться?

Хармас опустил седую голову, размышляя над сказанным. В это время опять требовательно пропела труба. На площади наступила тишина.

- Что скажут свидетели подрядчика Махадия? - спросил глашатай. Один из свидетелей, надушенный, с завитыми русыми кудрями, женственно-нарумяненный, кокетливо сведя к переносице тонкие выщипанные брови и изящно поправляя волосы, томно сказал:

- Ах, мы прогуливались по дороге, прогуливались по дороге, когда случилось это... ужасное... ах, мы подошли и увидели... Ах, человека, лежащего в неудобной позе...

- Видели ли вы сломанный брус? - зычно спросил глашатай.

- Ах, ах, что такое - брус? - обратился белолицый ко второму свидетелю, широкоплечему мужчине с грубыми чертами лица.

- Нет, Персик не видел бруса, он поспешил отвернуться, его сердце не выдерживает ужасных зрелищ... Видел брус я, - грубо и хрипло проговорил тот. - И должен сказать, что брус сломался не оттого, что был гнилой, а потому, что на него неосторожно навалились, излишне неосторожно...

Опять пропела труба, призывая к тишине, и глашатай спросил:

- Маршед-Григор, ты согласен с тем, что твой сын поступил неосторожно?

- Да, но ведь...

- Разве ограждения существуют для того, чтобы на них опирались?

- Нет... - ответил, понурившись, старик.

- Маршед-Григор, твой свидетель сказал, что ограждение было с изъянами, но тем не менее никто, кроме твоего сына, не падал с подмостей. Таким образом, твой сын получил увечье не по вине Махадия, а по собственной неосмотрительности, поэтому справедливость требует отказать тебе, Маршед-Григор, в иске. Кто еще желает обратиться за справедливостью?

Вышел рослый бородатый человек, сказал:

- Мое поле справа от южных ворот, рядом с полем старосты горшечников Ашурпалома. Две весны назад я нанялся в охрану каравана, идущего на реку Итиль, и прошлой весной не смог вернуться в Дербент: слишком долог оказался путь. Поэтому я поле не засеял. Ашурпалом распахал межу и мое поле присоединил к своему. Теперь он утверждает, что это его земля.

- Кто внес плату за поле в прошлом году? - спросил глашатай.

- Плату внес Ашурпалом. Я не мог внести ее, потому что находился далеко отсюда...

- Хозяином поля считается тот, кто заплатил за него в казну.

- Я согласен, что урожай этого года снимет Ашурпалом. Но несправедливо будет, если моя земля останется за ним. Я много лет вносил за нее плату. У меня есть свидетели...

- Когда суть дела очевидна, свидетели не нужны, - возразил глашатай. - Напоминаю всем горожанам, что в Дербенте нет собственности на землю! Говорю: поле принадлежит тому, кто последним внес за него подать!

Нарядно одетые горожане заулыбались, одобрительно закивали, кто-то выкрикнул:

- О мудрый, ты прав! Если живущие в нижнем городе будут засевать поля по желанию: захотел, не захотел - разве это не грозит славному Дербенту голодом? А кто будет кормить воинов крепости? Давно бы надо закрепить землю за рачительными хозяевами!

Возле него тотчас подхватили:

- Да, да! Какая верная мысль!

- Мы согласны даже вносить еще большую подать!

- Рассуди, осиянный!

- Какая громадная польза будет Дербенту!

Филаншах важно выслушал выкрики, поднял правую руку с блеснувшим золотым перстнем, прося подождать, наклонившись к советникам, заговорил с ними.

В толпе простолюдинов изумленно молчали. Только чей-то одинокий глас спросил, ни к кому не обращаясь:

- Да что же это делается?

Шахрабаз, выслушав советников, повернулся к площади. Глашатай прокричал:

- И ты прав, раис огородников, и вы все, беспокоящиеся о благе Дербента, правы! Тебе же, бросающему свое поле, - глашатай указал на бородатого, - я говорю: обратись к раису огородников, и пусть он решит, кому впредь будет принадлежать земля, что справа от южных ворот.

- Но раис огородников - родич Ашурпалома! - гневно закричал истец. Разве не ясно, что он решит в пользу родича!

- У нас нет сомнений относительно мудрости раисов, и мы не повторяем дважды! - проревел глашатай.

Среди простолюдинов все громче слышался ропот. Возле Мариона коренастый рыжеволосый кузнец громко сказал:

- Теперь, выходит, нам не у кого искать защиты.

Ему горько ответили:

- Бедняки должны работать, а не искать справедливости.

Рыжеволосый кузнец продолжил:

- Начальник охраны южных ворот отнял у моего соседа Загала жену, а когда тот обратился с жалобой к шихвану, стражи порядка избили его, сейчас он лежит дома! Да будь они прокляты, эти власть имущие! Пусть про...