Санай и Сарацин. Изюминка

Сталкеры снисходительно посмеялись над немцем с этакой грустной горчинкой, которую Гюнтер понял по-своему. Он подумал, что просто в их глазах является абсолютным чужаком. Он еще не мог определиться со своими ощущениями. Совершенно очевидно, что Саная он уже уважает, да и неразговорчивого Сарацина, пожалуй, тоже, а вот Процессор и Герасим – типы явно неприятные. Наверняка эти четверо за многие годы нахождения в Чернобыльской зоне народа разного без суда, следствия и Европейской справедливости поубивали. Ведь они же все убийцы и вне закона!

Гюнтера передернуло от своих же мыслей, но водку выпил, торопливо разыскивая вилкой в большой тарелке с мясной нарезкой кусок буженины.

Процессор тоже по-своему истолковал неуклюжие действия немца:

– Не ссы, прорвемся! Санай, продолжай.

Рассказчик открыл глаза:

– Я, когда прочитал сообщение Сарацина, подумал, что братка волнуется за меня. Наверное, пива в поезде напился, вот и сон тревожный приснился. Короче, сначала не придал значения его записке. А потом…

Санай замолчал.

Сталкеры терпеливо ждали, когда их друг соберется с мыслями и продолжит свой рассказ, а Гюнтер опять не к месту заерзал, и даже посмотрел на наручные часы.

– А потом я почувствовал всем своим естеством, что у меня за спиной кто-то или что-то есть, и этот кто-то дышит. Низко так и утробно. Я изготовился к стрельбе и уже собрался обернуться и только тут заметил, что кругом в высокой траве свежие трупы в полном снаряжении. Здесь полеживали и бродяги, и вояки, и бандиты и даже парочка ученых в легких оранжевых комбезах, как у космонавтов. Поразило меня то, что дорогая снаряга и серьезное оружие на месте, а главное лица! Лица серые и потрескавшиеся, как будто бы каменные. Я быстро перепрыгнул сразу через двоих покойников, и уже хотел повернуться навстречу опасности, но тут вспомнил предостережение Сарацина и замер. В Зоне бывает всякое и знаки, которые подает нам судьба, очень часто мы просто не замечаем, но вы же знаете, какой я мнительный. Стою спиной к врагу, как истукан и не могу заставить себя обернуться. От ужаса волосы на затылке под шлемом шевелятся, а я стою, и стою.

А оно рядом, но меня не касается, дышит, недовольно рычит, но видимо чего-то ждет, и не убивает! Хотя у этой твари были тысячи шансов для этого. Моя открытая красивая спина готова, хоть стреляй в нее, хоть грызи, хоть режь, хоть трави. Я решил так, бежать некуда, эта мерзость меня все равно догонит, это ее мир, она здесь живет, а я для нее пришелец и возможно еда. Если уж она меня не убила сразу, то попробуем, как-то выкрутиться из создавшейся задницы.

Раздавшийся хриплый рассерженный голос заставил меня вздрогнуть:

– Почему ты, смерд, не принял мои дары?

Я ахнул, со мной разговаривала женщина! По ощущениям не милая девочка, но и не дряхлая старуха. Как мне показалось, голос принадлежал этакой избалованной стервозной бабешке лет тридцати или чуть старше.

– Посмотри мне в глаза и ответь! – сразу взяла быка за рога моя собеседница.

И вот тут все встало на свои места. Я подумал, что если не послушаюсь предостережения Сарацина, и обернусь, то немедленно лягу рядом с этими бедолагами, такой весь серый, неподвижный и с растрескавшейся рожей.

Сразу после этих слов своего напарника снайпер Сарацин не удержался и хихикнул.

– Вот-вот! – подхватил Санай. – Тогда-то я и начал Ваньку валять.

– Я представляю…

– Ага! А дальше так было. Я стою, перевариваю, весь в сомнениях и дилеммах, а эта дура тон сменила и говорит:

– Ну, что же ты, милый, не хочешь посмотреть, какая я красавица!

И тут я решил, что оглядываться не буду, а вот поболтать с дамой, пожалуй, решусь. Дальше состоялся примерно такой диалог:

– Ну, почему ты такой нерешительный? Я здесь скучаю, скучаю, никто не идет. А ты такой высокий и мужественный.

– Как тебя звать-то хоть, красавица?

– Моря, – обрадованно откликнулась тварь. – А тебя как?

– Друзья Санаем кличут.

– Какое смешное имя!

– Это производное от "Саныч". Меня так еще в школе звали-величали. А чего здесь столько покойников, Моря?

– Обернись – скажу.

– Ты тетенька совсем дура? Что я там не видел?

Видимо мутирующая сущность утомилась разговаривать. Тварь попыталась обойти меня справа – я боковым зрением заметил, что за плечом что-то шевелится, поэтому я немного повернул корпус, оставляя свою собеседницу вновь точно за спиной. А ей, между прочим, это не понравилось, она как заорет:

– Почему?! Почему ты не принял мои дары?!

– У нас на базе один пьяненький кладовщик также вопил проверяющему из центра, а потом загремел в места, не столь отдаленные за хищения в особо крупных размерах и попытку дачи взятки государственному ревизору, находящемуся при исполнении своих непосредственных служебных обязанностей. Так что увольте – я взяток не беру.

Тварь вскипела:

– Если ты не выполнишь мою волю, я тебя уничтожу.

– Ах, оставьте, дамочка! Был у нас такой первый заместитель в одной войсковой части, генералом мечтал стать. Также всем подчиненным орал на совещаниях и даже увольнял людей, но сам кончил плохо.

– Ты глупый и ничтожный!