Санай и Сарацин

– Да!

– Ну, тогда с Богом!

Передовой периметр к тому времени преобразился. Крепостная стена ощетинилась лучами прожекторов. Широкие стволы света шарили по карантинной полосе, сгущая окружающий мрак. Некоторые медленно плавали из стороны в сторону, метр за метром высвечивая черную землю. Несколько лучей хаотично метались по всему доступному пространству, уходили за линию отдаленных кустов и даже вверх, пробивая низкие дождевые облака. Солдаты не любили ночных смен. В темноте особенно страшно. Мало ли какая тварь выскочит! Поэтому часовые не жалели сил, прочесывая опасные направления. Но стрельбы не было.

– Тихо! Вон там!.. – прошептал призрак прямо в уши сталкерам. – Под двумя близкими прожекторами в стене периметра есть дверь. Сейчас она открыта. Идите за мной след в след. Я научился чувствовать механические ловушки, а люди нас не увидят.

Напарники пошли. Это медленное вышагивание под прицелами скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов завораживало. Ослепительные потоки света волшебным образом не касались маленькой группы. Иногда луч упирался в невидимую преграду буквально в нескольких шагах от крадущейся троицы и продолжал свой путь по другой траектории, плавно огибал место нахождения напарников и призрака Петрова. Иногда опасный прожектор просто неожиданно гас. В такие моменты на бетонном сооружении раздавались матерные крики, но через миг тысячеваттная лампа вспыхивала снова и ругань прекращалась. Постоянные отказы осветительного оборудования могли насторожить защитников периметра, поэтому призрак продолжал использовать прежнюю тактику. Он влиял на солдата, управляющего прожектором.

Сарацин впоследствии признался Санаю, что этот последний тревожный эпизод оказался самым фееричным и запоминающимся за всю его бытность в Зоне.

Троица оказалась в мертвой зоне, вне доступа прожекторов и видимости часовых, и прижалась к холодной поверхности грубого бетона, такой вожделенной и, казалось бы, недосягаемой. Стена возвышалась над их головами, нависала над ними и давила. Без помощи призрака ни Санай, ни Сарацин не смогли бы преодолеть это величественное сооружение ни вместе, ни в одиночку.

– За мной! – тихо скомандовал призрак и нырнул в черный зев пустоты.

Напарники ощупью последовали за ним.

– Только не трогайте его, – поступило предостережение Петрова. – Это он впустил нас сюда. Здесь рядом караульное помещение, будьте аккуратны.

Сарацин наткнулся руками на что-то мягкое и податливое. Он очень жалел, что оставил фонарик в «разгрузке». Чиркнула спичка. Санай поднес ее к лицу солдата, стоявшего рядом с дверью. На незваных гостей смотрел молодой парень с перекошенным лицом и выпученными от ужаса глазами. Сарацин ахнул. Парнишка был полностью седой! На полу валялся его автомат, но солдат не мог пошевелиться.

– Не убивайте, – с трудом прошептал он.

– Тьфу, твою мать! – высказался Санай. – Еще одна покалеченная судьба. Витенька, отпусти его, когда мы пройдем.

– Конечно. Сейчас я открою дверь, и мы выберемся в центральный коридор. Повернем направо, там еще один солдатик застыл. Готовы?

– Пошли, – ответил Сарацин.

Коридор, в который попали друзья, хорошо освещался. Пахло краской и гуталином. Нормальные ароматы для армейского помещения. Троица свернула направо, в тишине преодолела десяток метров. Первая же попавшаяся дверь в стене обрадовала надписью «Выход» и наличием огнетушителя.

Друзья понимающе переглянулись. Еще немного, и Зоне конец. Они уже вышли за ее пределы, но впереди оставался трудный путь по территории, заполненной военными.

Призрак остановился и прошептал:

– Выходите. Там есть люди, но они все до одного отвлечены и не повернутся в вашу сторону. На площадке стоит армейский автомобиль с включенным двигателем, но пользоваться им я бы не советовал. Скоро солдаты очнутся и поднимут тревогу. Лучше всего исчезнуть под прикрытием ночи. Внешний периметр вы преодолеете быстро и без моей помощи. Он охраняется довольно плохо. Лучше я приведу парочку монстров, и пусть ребятушки постреляют по ним из своих пушек и пулеметов. Мое навязчивое влияние может быть замечено, а наличие реальной угрозы отвлечет солдат и от своих внутренних переживаний, и от вас.

– Будем прощаться? – с грустной ноткой спросил Сарацин.

– Да. Теперь у меня есть очень важное дело. Думаю, что Господь мне поможет. Не знаю, встретимся мы или нет, но обещаю, что вы обо мне еще услышите.

– Мы с братишкой надолго отчаливаем из Зоны и сюда, скорее всего, уже не вернемся. – Санай добродушно усмехнулся. – Каким же это образом мы теперь о тебе услышим?

Призрак, уже собравшийся уходить, повернулся, продемонстрировал белоснежную улыбку и сказал:

– Из средств массовой информации. Обязательно услышите! Я обещаю.

– Прощай, Витенька.

– Прощайте.

Призрак отвернулся и пошел прочь.

Друзья открыли дверь и лицом к лицу столкнулись с солдатом из российского контингента. Он стоял в тамбуре и не двигался. От неожиданности напарники вздрогнули и выхватили пистолеты, но ефрейтор не реагировал.

– Тьфу, твою-то мать! – Санай сплюнул. – И этот в коматозном состоянии.