Санай и Сарацин

Два чудом уцелевших члена засадной группы уже начали успокаиваться, отходить от пережитого ужаса. Но этот смертельный фейерверк оказался сущей безделицей по сравнению с тем, что произошло дальше. В том месте, где упал активированный огненный шар, принялась набухать плазменная сфера, которая быстро разрослась во все стороны на несколько метров. Гул, издаваемый аномальной метаморфозой, все нарастал. Достигнув высочайшей частоты звучания, эта невероятно слепящая сварка выплеснулась. Она равномерно расширялась со скоростью ударной волны, возникающей после ядерного взрыва, сметала и уничтожала все на своем пути. Исчезли два неистово кричащих монолитовца, изуродованные тела их товарищей, погибших минуту назад, случайные остатки турникета, растерзанная мебель, деревянные рамы со стеклами, двери и даже штукатурка. Плазма выплеснулась наружу. Ухнуло так, что напарники, встретившиеся за вздрогнувшей несущей стеной здания, опасливо втянули шеи. Запахло дымом.

– Вот это да! – просипел Санай.

– Ты опять применил ядерное оружие? – нервозно хохотнул Сарацин. – Что за несносный мальчик! Смотри у меня, родители узнают, задницу ремнем надерут. Как можно вытворять такое?! Если шалость, то обязательно ядерный взрыв!

– Минус четыре или пять. – Санай с натугой улыбнулся.

– У меня минус один, – ответил Сарацин.

– Отлично! – зашептал Санай. – Итого минус пять или шесть. Сколько осталось?

– Не менее семи, – быстро ответил Сарацин. – Я там, в цехе, на экране ПДА тринадцать отметок тогда сосчитал.

Со стороны взорванного «хаммера» раздались хлопающие звуки автоматной очереди.

Сарацин хмыкнул и заявил:

– Плутишка наш живой. Вот молодец!

Через секунду монолитовцы огрызнулись. Стреляли, конечно же, по Плуту. Грохот стоял такой, что Сарацин решил больше никогда в жизни не слушать громкую музыку, близко не подходить к аэропортам и другим шумным местам. Когда он вернется домой на побывку, первым делом сожжет клуб-ресторан под окнами дома. Эти суки своей музыкой больной матушке круглые сутки спать не давали. Но в те времена, много лет назад, Сарацин был вежливым, застенчивым студентом-очкариком, которого все звали Кирюшкой. В те годы на уме у него были только физика да математика, но обида на дельцов осталась и тлела в груди кровожадным червячком, готовым вмиг превратиться в народного мстителя.

– Санаюшка, что делать-то будем? Плуту надо бы помочь.

– Поможем, только выбираться нам пора. Ты заметил, что, когда мы сюда бежали, справа никто не стрелял? По идее-то они запросто могли нас взять в клещи. Я так думаю, у них есть замысел. Мол, мы в ту сторону рванем, а они нас тепленьких там и возьмут. Скорее всего, с той стороны тоже засада. Дескать, видите, там тихо – бегите туда.

– Я понял тебя. Тут лестница есть на крышу, может, заглянем? Я как раз хотел подниматься, да ты вот опять повадился термоядерные гранаты швырять.

Санай скептически посмотрел вверх:

– Ладно, давай! Только лезь один. Сделаешь пару выстрелов наверняка и сразу спускайся. Я останусь лестницу прикрывать и подожду гостей со спокойного направления. Чую, терпение у них скоро кончится, в атаку пойдут.

Сарацин поплевал на перчатки, без лишних слов подпрыгнул и ухватился за нижнюю перекладину лестницы. Санай одной рукой помог ему подтянуться и зацепиться за следующую поперечину.

Достигнув изгиба, Сарацин не стал особо высовываться, выпрямляться в полный рост. Он аккуратно глянул, повернулся к напарнику, показал большой палец – мол, все нормально – и скользнул на крышу.

Сарацину открылась вполне привычная для Зоны отвратная картина: труп в механическом костюме и разбросанный мусор. Покойник с неестественно заломленными ногами лежал на боку. Пуля вышибла мозги и затылочную кость. Под головой скопилась целая лужа темно-бурой жидкости с противными серыми кусочками.

«Война – это кровь и грязь, – подумал Сарацин. – Так вроде бы какой-то поэт сказал».

Снова звонко затараторил автомат Плута. Сарацин не стал подползать к краю крыши, за которой шел бой, сместился к внешнему краю, осторожно вытянул шею и посмотрел вниз.

Между первым и вторым этажом находился широкий основательный козырек, который, без сомнения, выдержит двух сталкеров, похудевших на этой войне. Отсюда можно очень легко спрыгнуть на него, а затем и на землю. Покинув этот теперь никчемный завод под названием «Вектор» и оказавшись на свободе, можно будет рвануть правее вон того выжженного пятна идеальной округлой формы, как будто на лужайку приземлялся НЛО. Двигаясь точно на юг, парни смогут углубиться в кустарник, а затем и плавно выйти в лесок, избежать нервных потрясений и вполне безопасно укрываться в надвигающейся темноте.

«Так-с! – обрадовался Сарацин. – Удобный отход имеется! Здесь и свалим».

За штабелями из ящиков вновь громыхнула очередь из АКМ. Плут прекрасно себя чувствовал и вел активные боевые действия.