Санаторий

– Да, но он сказал, что если мы расскажем про Даниэля, то нас арестуют. Сокрытие трупа и преступления, уничтожение улик… – голос Сесиль становится совсем тоненьким, плечи опускаются. Она как будто уменьшается в размерах. – Лукас надеялся, что если мы найдем убийцу, то никто не свяжет Адель с Даниэлем. Мне не могло прийти в голову, что именно он и…

Ее голос ломается.

Элин смотрит на нее, внезапно насторожившись. Сколько же еще обнаружится вранья?

Все рассказывают ей только половину истории… Она с самого начала все понимала неправильно.

Сесиль некоторое время молчит.

– Знаете, – наконец говорит она, – Лукас кое-что сказал, когда вышел из больницы. Я навсегда это запомнила. Он сказал, что ему надоело быть беспомощным, что люди указывают ему, что делать. – Она умолкает, подбирая слова. – Сказал: «С сегодняшнего дня я буду делать только то, что хочу. И к черту всех, кто стоит у меня на пути».

Элин наблюдает, как танцует за окном снег.

Он исполнил свое желание. Теперь никто не назовет его беспомощным.

Она поворачивается обратно к Сесиль:

– Я начну поиски, от комнаты к комнате. Не могли бы вы вернуться в столовую и проверить, как там остальные?

– Не хотите, чтобы я пошла с вами?

– Нет. Если он увидит, что нас двое, мы его спугнем. Нужно действовать осторожно.

– Хорошо, если вы так считаете. – Сесиль идет к двери. – Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится.

– Ладно, – отзывается Элин, прячет маску обратно в шкаф, берет свою сумку и тут понимает, что слова Сесиль о Лукасе до сих пор звучат у нее в голове.

«С сегодняшнего дня я буду делать только то, что хочу. И к черту всех, кто стоит у меня на пути».

Где-то в глубинах ее мозга ворочаются шестеренки. Она останавливается, уставившись в пол, и пытается ухватить мысль.

Она в самом деле права? Или усталый мозг что-то воображает? Одна царапина на полу – и мысль прыгнула в ложном направлении, мозг пришел к неверному выводу.

Есть только один способ проверить – найти доказательства. Твердые и неопровержимые.

Она вытаскивает телефон и за секунды находит нужный сайт. Ее ладони вспотели, и палец оставляет на экране влажные следы, пока она водит по экрану в поисках нужного фрагмента.

Слишком быстро, она отмотала страницу слишком далеко.

Элин заставляет себя замедлить темп и медленно отматывает назад.

В глаза бросаются слова на экране.

Ее теория верна.

Но пока она смотрит, из подсознания всплывает кое-что еще. Мысль настолько смутная, что Элин никогда бы не вытащила ее, если бы не случайная ассоциация.

Она возвращается к полкам и открывает дверцу. Опускается на колени, вытаскивает маску и подносит ее к лицу. А потом нюхает ее, глубоко вдыхая, как делают эксперты-криминалисты. Маска падает ей на колени.

Она права. Она права.

Все наконец-то встает на свои места. Части головоломки сходятся – обрывки разговоров, язык тела.

Сомнений больше нет.

Что ж, остается только надеяться, что еще не слишком поздно.

Где-то вдалеке приглушенно хлопает дверь.

Элин подташнивает, по венам растекается адреналин.

Время как будто сжимается и перестает существовать. Сколько это займет? Три минуты? Четыре?

Она бросается бежать.

87

Двери разъезжаются в стороны, и ее обдает снежный вихрь.

Слегка запыхавшись, Элин идет по настилу – покинув кабинет Лукаса, она бежала без остановки.

Она переводит дыхание и, прищурившись, осматривается сквозь снег. Чехол с бассейна откинут, подсвеченная снизу вода выглядит непристойно ярко. В воздух поднимается пар, но в просветах Элин различает фигуру у главного бассейна.

Лукас. Она была права. Она знала, что, если его нет у внутреннего бассейна, он будет здесь.

Но он не один. Все ее выводы верны. Разбрасывая ногами снег, она идет вперед. Снежинки колют лицо и глаза, словно крохотные и невесомые пули. По телу растекается адреналин, она спотыкается, ноги подгибаются, путаются в мягком снегу. Приходится немного откинуться назад, чтобы не поскользнуться.

И наконец Элин подходит к главному бассейну. Лукас раскинулся на шезлонге в дальнем правом углу. Он пытается повернуть голову в сторону Элин, но его движения дерганые, как у марионетки. Глаза закатились, и видны налившиеся кровью белки.

Неужели слишком поздно?

Увеличивая темп, она огибает бассейн и добирается до Лукаса.

– Ничего, он приходит в себя.

Над ним нагнулась Сесиль, пытаясь поднять его на ноги. В такой позе она напоминает сиделку – по-матерински суетится над ним. Но Элин этим не обманешь.

– Можете больше не притворяться, Сесиль, – говорит она медленно и спокойно, с уверенностью, которой не чувствует. – Я знаю, что это вы. Это вы сообщница Марго. А не Лукас.

Нахмурившись, Сесиль смотрит на нее.

– Нет, – отвечает она таким же уверенным тоном, как и Элин, только приправленным снисходительностью, словно она разговаривает с ребенком. – Нет, я нашла его здесь в таком состоянии. И пытаюсь помочь.

Элин тут же становится ясно, что Сесиль выбрала неверный тон. Перед лицом такого обвинения она должна негодовать, опешить. Защищаться. Только не это взвешенное превосходство.

Оно ее выдает.

Лукас издает гортанное клокотание.