Санаторий

Но как только в голове проясняется, они тут как тут, стоят перед мысленным взором.

Ее братья. Айзек. И Сэм.

Образы сменяют друг друга бесконечным потоком.

Милые детские лица, щеки в брызгах веснушек. Одинаковые широко посаженные голубые глаза, только у Айзека взгляд холодный и пронзительный, а у Сэма искрится кипучей энергией, которая всегда притягивала к нему людей.

Элин моргает, но не может избавиться от мысли о том, когда в последний раз видела эти глаза – пустые, безжизненные, погасшие.

Она отворачивается к окну, но не может прогнать образы прошлого: улыбающийся Айзек, такой знакомой ухмылкой. Он поднимает ладони, но пять растопыренных пальцев в крови.

Элин вытягивает руку, но не может до него дотянуться. У нее никогда это не получалось.

2

На маленькой парковке у верхней станции фуникулера ожидает темно-серый глянцевый микроавтобус из отеля. Тонированные дымчатые окна заляпаны снегом.

В нижнем левом углу на двери надпись аккуратными серебристыми буквами: «вершина». Именно так, со строчной буквы, тонким угловатым шрифтом, воплощение элегантности.

Элин разрешает себе ощутить легкую дрожь радости. До сих пор она с презрением отзывалась об отеле в разговорах с друзьями:

«Выпендреж».

«Больше формы, чем содержания».

По правде говоря, она аккуратно отлепила записку Айзека от рекламного буклета и с удовольствием погладила пальцами толстый матовый картон, впитывая новизну каждой минималистичной страницы.

Она ощутила странную и незнакомую смесь восторга и зависти, как будто что-то упустила, что-то, не поддающееся определению, какое-то желание, в котором она даже не отдавала себе отчет.

Уилл же, напротив, откровенно радовался и нахваливал архитектуру и дизайн. Он пролистал буклет и тут же отправился искать больше подробностей в интернете.

В тот же вечер за ягненком по-мадрасски он расписывал детали интерьера: «под влиянием Жозефа Дирана»… «новый минималистичный стиль, отражающий историю здания»… «создающий особенную атмосферу».

Элин всегда поражала способность Уилла поглощать такого рода замысловатые подробности и факты. И от этого она почему-то чувствовала себя под защитой, как будто он знает все ответы.

– Мисс Уорнер?.. Мистер Райли?

Элин поворачивается. В их сторону идет высокий жилистый мужчина. На нем серая флисовая толстовка с теми же серебристыми буквами: вершина.

– Это мы, – улыбается Уилл.

Возникает неловкая заминка – мужчина протягивает руку к чемодану Элин одновременно с Уиллом, а потом Уилл отдергивает руку.

– Доехали удачно? – спрашивает водитель. – Откуда вы?

Чемоданы он разместил сзади.

Элин смотрит на Уилла, приглашая его заполнять паузы. Ей слишком тяжело дается подобная вежливая болтовня.

– С юга Девона. Рейс прибыл вовремя… даже удивительно. Я еще сказал Элин, что швейцарцы даже easyJet[1] могут заставить соблюдать расписание, – Уилл улыбается, подняв брови, но его темные глаза печальны. – Черт, звучит как клише, да?

Водитель смеется. Уилл всегда так ведет себя с незнакомцами – нейтрализует их, смешивая радостный энтузиазм с самоуничижением. Это обезоруживает, а в дальнейшем и очаровывает. Уилл умеет делать такие ситуации… непринужденными. Но кстати, задумывается Элин, сидя за его спиной, а не это ли привлекло ее в Уилле в самый первый раз?

Непринужденность.

Для него нет ничего непреодолимого. И в этом нет бравады, просто именно так работает его мозг – быстро разбивает задачу на логические узлы, с которыми можно справиться. Составить список, собрать информацию, сделать пару звонков – и ответ найден, проблема решена. А Элин бьется даже над простыми, будничными задачами, пока они не разбухают до немыслимых размеров.

Взять эту поездку: Элин дергалась весь полет – от слишком тесного соседства с другими людьми в аэропорту и в салоне до возможной турбулентности и задержки рейса…

Даже сборы в дорогу действуют ей на нервы. И не только из-за того, что нужно купить новые вещи, но и потому, что приходится решать – что купить, какая погода там будет, какие бренды лучше выбрать.

И в итоге весь ее гардероб только что из магазина, и это заметно. Засовывая палец в брюки, Элин теребит ярлык, который постоянно натирает, а ведь она собиралась отрезать его еще дома.

Уилл же просто побросал вещи в сумку. У него это заняло меньше пятнадцати минут, но он все равно умудряется соответствовать обстановке: потрепанные горные ботинки, черная пуховая куртка Patagonia, штаны North Face идеальной степени поношенности.

Они такие разные, но каким-то образом дополняют друг друга. Уилл принимает ее со всеми фобиями, а Элин прекрасно осознает, что не все были бы на это способны. И благодарна ему за это.

Легким и широким жестом водитель открывает раздвижную дверь.

Элин забирается внутрь, косясь на задние сиденья.

Там уже сидит семейство из фуникулера: парочка девочек-подростков с крашеными волосами что-то рассматривает на планшете. Мать держит в руках журнал. Отец водит пальцем по экрану телефона.

Элин и Уилл садятся в середине салона.

– Тебе лучше? – мягко спрашивает Уилл.