Санаторий доктора Волкова

Значит, не выдумывал Айболит — какие-то справки в самом деле есть! Но отец требует, чтобы ему верили: его друг — честный человек. Олег-то верит, конечно. А другие? Такие, как Айболит. Он-то никогда Не поверит! Не зря же он тогда про бухгалтера речи заводил. Ему надо Доказать!

— Пап, а если еще попробовать? Зачем же так оставлять? А если... Волков — герой?

— Несомненно! — с уверенностью отозвался отец. — Человек отдал жизнь. Я не хочу, чтобы возле его имени кружились какие-то нелепые слухи. Волков был наш, советский человек. Таким, я уверен, он оставался до конца. Если бы я мог что-нибудь узнать о его последних днях... Что же, многие погибли безвестно, не один Борис...

— А скольких находят, пап! Отец только вздохнул.

— Мал ты еще, Олег! Война. Подвиг. Любовь. Смерть. Измена... — Отец произносил каждое слово после паузы, как бы с большой буквы. — Это все огромно, сынок! Ты не обижайся, но тебе это пока не по силам. Тебе, сынок, мало, что Экзюпери насмерть дрался с фашистами. Непременно нужно, чтобы он таранил парочку «мессеров»!

Олег дождался часа, когда родители ушли из дому, и полез в шкаф за пакетом. Но его ждало разочарование. Пакета в шкафу уже не было.

Глава VIII В ШКОЛЕ ЕГО ЗВАЛИ ДОКТОР

— Тону-уу-у! Ой, тону! — неслось над Финским заливом. — Спа-сите-е!

Лениво подняв голову, Олег поглядел в сторону тонущего Андрея Горикина и снова прижался к горячему песку. Шевелиться не хотелось. Два тайма в нападении без замены отыграл, четыре гола забил и еще три забиты с его подачи. Может он отдохнуть?

— Вправду тону-уу...

— А если и верно тонет? — обеспокоился Генка, лучший вратарь всех пионерских лагерей. Он приподнялся на локте, чтобы лучше видеть, что там с Горикиным.

— Да ну... — сказал Олег. — Такой толстый разве потонет... Главный болельщик команды! Вот мяч порвем, можно им играть! Ну, что ты орешь? — крикнул Олег, наконец поднявшись и подходя к воде. — Что надрываешься?

— Я то-тону, — отдуваясь, заявил Горикин. Он отчаянно барахтался, поднимая брызги.

— А ты не тони. Перестань, — пожал плечами Олег.

— Издеваешься? Спасать должен! Обязан!

— Встань на ноги, пловец. Здесь же мелко. Да не бойся, вставай.

Горикин встал. Вода оказалась ему до пупка. Все футболисты рассмеялись. Олег громче всех.

— Подумаешь! Смеется над людьми, а самого без няни даже в лагерь не отпускают! — окрысился Горикин.

Это он намекал на Нину Эдгаровну, которая слишком часто приходит навещать Олега.

— Зачем она копну на голове носит? Твоя няня!

Шляпа Нины Эдгаровны вызывала удивление всего лагеря. Она была сделана из желтой соломы и напоминала птичье гнездо.

— Французской шляпы не видал, что ли?

— Каждый день проверяет, — не унимался Андрей, явно завидующий громкой футбольной славе Олега. — Французская шляпка!

— А тебя слюнявый Барбос навещает? — Олег снова улегся на песок. Отец Андрея приезжал в лагерь на гоночном велосипеде. И всегда с Мезоном на поводке.

— Да хватит вам спорить, — сказал Генка. — Такой матч выиграли. Здорово ты с углового забил!

— Случайно, — нахально заявил Горикин, выбираясь на берег. — Случайно забил. — Он подошел к своей одежде, достал из брюк большой коричневый бублик и с аппетитом набросился на него. — А ты знаешь, что с твоим котом? — спросил он Олега. — «Брак природы» исчез! А по-моему, твоя мамаша его выбросила или продала.

— Гешка исчез? Откуда ты знаешь?

— А ты не знал? Мне отец уже давно сказал.

— Это он без меня не может, — сказал Олег. — Всегда убегает, когда меня долго нет.

— Ты еще скажи, что он тебя ищет! — фыркнул Горикин и, подавившись бубликом, закашлялся. — По следу твоему и... идет!

Вечером Олега разыскал дежурный и сказал, что его срочно вызывает начальник лагеря.

Начальник лагеря — преподаватель физкультуры из школы, где учился Олег, возился с мотоциклом у своей палатки.

— Кислицын! В город со мной поедешь? Отец твой позвонил. В двадцать три у него самолет. Просил передать тебе.

— Уже восемь. Успеем ли? — заволновался Олег.

Ему так захотелось увидеть отца! Перед отъездом в лагерь они снова поспорили из-за Волкова. Отец каким-то образом узнал, что Олег был у Айболита. И конечно, сильно рассердился. Он даже не поехал на вокзал проводить Олега в лагерь. Только один раз приехал в родительский день, но все время старался или купаться, или искать грибы — словом, сторонился Олега.

— А когда он звонил?

— Да уже минут сорок. Нам до города всего час езды. Только «Ява» моя не в форме. Как назло, когда срочно надо...

Если бы «Ява» была «в форме», если бы их не задержали на шоссе дружинники за превышение скорости, если бы на перекрестке, как назло, не загорались так часто красные огни, то, возможно, и удалось бы застать отца дома.

Но дома никого не оказалось. И даже Гешка не выскочил навстречу, не прыгнул с урчанием на плечо.

В кухне на серванте лежала записка. От мамы.

Ему приказывалось, если он приедет и не застанет никого дома, немедленно сходить в парикмахерскую постричься, потом как следует вымыться в ванной и ждать маму.