Санаторий

— Последнюю встречу, — задумчиво повторила Кэтрин. — Он был очень недолго. Говорил с мамой.

— Может быть, он что-нибудь оставил? — спросил Варгин.

— Да, я помню, он оставил какой-то пакет. Просил его хранить.

— Что в нем?

— Увы, я вчера обыскала всю квартиру — пакета нет…

— Воркуете? — незаметно подкрался министр от туризма. — Музыка играет, а вы что же? — Он пригласил Кэтрин.

Действительно, гремела музыка, нарзан лился рекой, товарищеский ужин набирал темп. Мужчины рассказывали анекдоты, женщины громко возмущались и хохотали. Повеяло демократическим застольем и еще чем-то.

Музыка сменилась, зазвучала веселящая душу кадриль. Дряхлеющие политические деятели и их моложавые соратницы прыгали по художественному паркету, словно тот был раскаленной сковородкой. Выше всех, как и положено, прыгал экстремист. На излете он громко выкрикивал какой-либо лозунг, который отрывался от своего создателя, взмывал вверх и, ударившись о потолок, рассыпался в клочья, опадая, словно конфетти, на головы присутствующих.

Погас верхний свет. На стенах, в промежутках между гобеленами, замелькали гигантские тени танцующих, окаймленные кровавыми отблесками пламени. Откуда-то сверху послышался нарастающий хрустальный звон. Варгин поднял глаза: гигантская люстра вышла из положения равновесия под действием неведомой, но явно нечистой силы, и начала раскачиваться.

От танцующего месива отделилась Кэтрин Гвалта. Она подошла и прижалась к Варгину.

— Мне страшно.

Он почувствовал, что Кэтрин говорит правду.

Вдруг музыка затихла, танцующие застыли в невероятных позах. Казалось, и пламя в камине застыло. Все остановилось. Только люстра продолжала зловеще раскачиваться и звенеть.

Вспыхнул яркий свет. В дверях, скрестив руки, стоял отдыхающий с огромным бычьим лбом. По залу шмелиным роем пронесся шепот: «Эфже, Эфже, Эфже, Эфже…»

Феликс Жижин шел прямо и уверенно. Глоб следовал за ним. Куда-то пропала его насмешливость. Осталось только усердие.

Они протаранили танцующих и скрылись в дверях. Породистый бычок, подумал Варгин.

Через мгновение в дверях появился Глоб и объявил, что Эфже ужасно занят и просил продолжать без него. Снова заиграла музыка. Кто-то предложил выпить за здоровье Эфже и за процветание УНП. Глоб подошел к Кэтрин Гвалта, что-то ей сказал, и она вышла в ту самую дверь, за которой скрылся Эфже. Варгину это почему-то не понравилось, и он с неудовольствием посмотрел на Глоба, когда тот многозначительно подмигнул. Министр качнулся. Лицо его снова стало насмешливым. Он сказал:

— Мистер Варгин, хотите посмотреть провинцию? Я вам устрою. Чудно проведете время — рыбалка, воздух. Вечерами костер с кваском, местные жительницы. С ними есть о чем поговорить, честное слово. Вы вот кто по профессии?

— Я в НИИ работаю, — ответил Варгин.

— Вот, ученый значит. Научник. А по какому профилю?

Варгин замялся.

— Что-то вроде аэродинамики, — ответил погодя.

— О, этих там навалом, из разных КБ и НИИ. Да мы вам там такой воркшоп устроим… — министр рассмеялся, — будет о чем дома рассказать. А напитки там, — министр причмокнул, — миргородская натуральная!

Варгин вежливо поблагодарил Глоба. Но мысли его были совсем о другом. Время летело, как стая голодных двукрылов. В дверях появилась Кэтрин. Варгин весело сказал министру:

— Обязательно в провинцию, в глушь, на сеновалы!

Он подошел к Кэтрин Гвалта и попытался заговорить, но его перебил конферансье:

— Слово нашему любимчику, певцу нетривиального прогресса Пэтри Пасхе!

Поэт отличался от остальных тем, что вместо бабочки носил цветастый галстук. Он встал на банкетку и самозабвенно прочел:

— И пусть Вселенная корчится,
Скрипя суставами на вираже,
Да здравствует Санаторий
наше творчество,
Да здравствует Уния и Эфже!

Тут случилось полное и окончательное ликование. Ужин обрел второе дыхание.

— Ужасно душно, — сказала Кэтрин.

— Может быть… — начал Варгин.

— Да, лучше выйти наружу.

— Для принятия воздуха, — обозначил цель Варгин и, вдохновленный поэтом Пэтри Пасхой, добавил: — Покой души ищи в тиши.

Никто не обратил внимания на то, как они вышли из виллы. Уже была ночь.

— Мистер Варгин, мне страшно, — опять пожаловалась Кэтрин.

— Что так? — полушутя спросил Варгин, но осекся, посмотрев на нее.

— Последние дни мне не по себе. У меня такое чувство, что за мной кто-то постоянно следит.

— При вашей внешности это вполне естественно, — объяснил Варгин.

Но Кэтрин даже не отреагировала на намек.

— Кто-то был у меня в квартире и что-то искал. Я рассказала Эфже. Но он поднял меня на смех. А я знаю, что кто-то был. Как вы думаете, это связано с моим братом?

— Думаю, что да. Но почему вы об этом говорите мне?

— Вы такой оригинальный и непримиримый, — она с издевкой посмотрела на Варгина.

Тот ничего не понимал.

— Ваш брат — опасный государственный преступник, — сказал Варгин.

— Что же он, в прачечной белье крал?

— В том-то и дело, что никакой прачечной нет и не было. Я узнавал.

— Так почему же он преступник, да еще и государственный?