Сандаловое дерево

В деревне мы гуляем по небольшому базарчику, где торговцы сидят прямо на земле возле своих открытых палаток, покуривая кальян в ожидании покупателей. Иногда мы покупаем маленькие печеные тыквы, начиненные фенхелем и жареным луком, или горячий пирожок с овощной начинкой, завернутой в сложенный конусом лист, обжаренный на масле.

Фелисити использует эти поездки еще и для того, чтобы завезти чечевицу и успокоительную микстуру в маленький детский приют, который содержат шотландские миссионеры. На прошлой неделе, по пути в приют, я видела женщину, положившую голого малыша прямо в грязь на дорожке. Мы позвали ее, но она бросилась бежать и даже не оглянулась. Мы смотрели на тихонько плакавшую малышку, которая забылась скоро каким-то необычным сном. Фелисити спешилась и подошла к ней. Я видела, как помрачнело ее лицо, когда она осматривала раздутый живот ребенка. Фелисити сказала, что матери, возможно, нечем кормить ее, поэтому она оставила девочку нам. Мы отвезли малышку в приют.

Фелисити говорит, что эти дети становятся «рисовыми христианами», готовыми молиться любому богу за кусок хлеба. Но она никогда не ссорится с миссионерами и говорит так: «Лучше Иисус и полный желудок, чем рынок рабов. Четырехлетняя девочка стоит в Пешаваре двух лошадей». Не сомневаюсь, так оно и есть, но все же интересно, что почувствовала бы я, если бы явившиеся в Англию индийцы попытались обратить нас в свою веру.

Она привозит детям сахарный тростник, который они очищают зубами, а потом впиваются в сладкую сердцевину. Я видела, как Фелисити целовала детей с покрытыми коростой глазами и струпьями на ногах. Иногда она собирает под фикусом на территории миссии беспризорных и учит английским словам, что очень забавляет всех участников предприятия.

Боюсь, как бы к ней не привязалась какая-нибудь омерзительная болезнь, но она говорит, что родилась здесь и здешние хвори к ней не пристают.

Однажды, когда я с беспокойством оглядывала пыльный, забитый грязными детьми пятачок, она нежно коснулась моей руки и сказала: «Не суди и не порицай. Только радость».

«Дело не в осуждении, — ответила я. — Нужна осторожность».