Сандэр. Ночной охотник

Отступление первое. Нолмирион

Ночь полнилась чудовищами. Нолмирион не видел их — единственное, что он мог разглядеть через прорези шлема, это очертания деревьев, сливающиеся в сплошную серую мглу, — он чувствовал присутствие злобных тварей всем своим естеством. Они жили в тёмных уголках его сознания, лезли из памяти забытых смертными эпох, словно черви, копошащиеся в трупах воспоминаний. Бесформенные и уродливые на манер шогготов, с отвратными мордами и острыми когтями на концах бесчисленных щупалец, похожие на красивых людей и прекрасных эльфов, сжигающие неземным светом материю и поглощающие само бытие абсолютно чёрные провалы истинной Тьмы. Большинству нет описания ни на одном языке рас Лантара. Чудовища скалились из реальности Кошмара, угрожая развеять иллюзию, в которой обитают разумные, и завладеть Нолмирионом.

Отец не допустит прорыва. Сдерживающие печати, за кои цепляется разум Нолмириона, стоят барьером между тварями Бездны и смертными, мерцают магическими знаками, отгоняя мрак и сопутствующий ему страх. Кошмар не нахлынет вновь…

— Беспокойно мне что-то, — проворчал внизу Корд, закончивший устанавливать сигнальное заклятие около стоянки, и некромко окликнул: — Нолми, будь другом, проверь лес. Никто к нам в гости не идёт?

Просьба человека помогла выбраться из липкого плена кошмара. Нолмирион медленно обвёл взглядом аранью, прислушиваясь и принюхиваясь. В серой мгле вспыхнули красные огоньки теплокровных — ничего особенного, мелочь. Звери покрупнее бродили далеко от места стоянки и не представляли угрозы, во всяком случае, пока. Рептилии мирно спали под корнями вековых деревьев.

Прикрыв глаза внутренними полупрозрачными веками, эльф обратился к внутренним ощущениям. Корд прав, поблизости разумный, его аура периодически просвечивается в астрале, испуская ужасающую, тёмную айгату, точь-в-точь как у обитающих в Кошмаре чудовищ. Мелькнёт то тут, то там на расстоянии в сотни шагов от Корда, и подолгу скрывается в темноте под древесными великанами.

Нолмирион снял с плеча меч и указал им в сторону, где в последний раз появлялся обладатель чудовищной ауры. Корд, обнажив клинок, потянулся к футлярам со свитками на поясном ремне.

— К нам пожаловали теневик и Клеймёная, осторожнее с ними, Нолми, — предупредил человек. В руке у него зашелестел, разворачиваясь, свиток астрального барьера.

Теневик? Тот самый, убивший Шестиглазого и Зоната Мечника? Вопрос застыл и расплылся в потоке шумящих в голове мыслей, кои заглушил животный ужас. Чудовище здесь!

Нолмириону показалось, он закричал. На самом деле, кричал Корд, предупреждая об ударе сверху. Полыхнула знакомая аура, тёплая и мягкая, будто лунный свет, льющийся с небес, и в следующий миг на лес обрушалось нечто тяжёлое и громадное. Вековые деревья ломались, словно тонкие сухие прутья, эльфа снесло вместе с ветвью, на коей он стоял, и ударило о мёрзлую землю, выбив дух. Человеку пришлось хуже, он распростёрся у враз потушенного костра и сипел, его кости трещали, ломаясь под тяжестью бледного, затопившего всё вокруг света, разбитая плоть кровоточила. Корд походил на расплющенное насекомое.

Нолмирион напрягся, пытаяь подняться, в итоге его сильнее вдавило в землю, укреплённый магией доспех затрещал. Всё тело, от кончиков пальцев ног до головы, прижимало сверху. Нельзя даже пошевелиться. Никогда прежде эльф не испытывал подобного.

Сплошная стена разномастных чудовищ надвинулась на сдерживающие печати, вселяя страх.

— Не убей человека, Смуглянка, — раздался вдалеке голос. — Живой он нам нужнее. Тот, в доспехах, кто такой?

Ответа Нолмирион не расслышал, давление усилилось, стремясь раздавить его. В прорезях шлема он видел судорожно вдыхающего Корда, напоминающего уже не насекомое, а вздрагивающий мешок окровавленной плоти с торчащими из неё осколками костей. Если его не убьют, он восстановится, помогут накачанные до отказа энергией Кольца Жизни на его размозженных пальцах. Айгата уже начала перетекать в искалеченное тело, в серой мгле астрала зажглись тусклые искорки артефактов.

Корда всё-таки убьют — раньше ли, позже, без разницы. Он для теневика и Клеймёной зло, а значит, должен умереть. Такое же зло, как и Нолмирион. Как и отец. Как и Зонат с Шестиглазым.

Мышцы вздулись буграми под сталью доспехов. Не останавливаться! Напрягшись до предела, отмеренного сдерживающими печатями, Нолмирион привстал. На голову словно положили скалу. Ещё немного…

Металл застонал, прогибаясь и сминая плоть, захрустели разрушающиеся кости. Из-под шлема раздалось свирепое рычание, неотличимое от звериного — чудовища из Кошмара штурмовали первую печать, грызя витиеватую магическую фигуру зубами и царапая когтями, стараясь сломать в смертельных объятиях щупальцев и лап.