Сандра (СИ)

— Но ты даже не попытался это проверить, — возразила Августа без обиды и негодования. В ее голосе звучала одна усталость. — Не оправдывайся, Герберт, я не обвиняю тебя. Мы оба были молоды и неправы — чего теперь пенять! Мы оба не знали, на что идем… Я лишь хочу, чтобы моя дочь пришла в себя. Минул почти час, а она все не шелохнется! — обеспокоено воскликнула женщина, вглядываясь в лицо Сандры. — Что с ней случилось? Я как чувствовала, что быть беде… Джон рассказал мне про нее столько странного: какое-то замужество, богатый дом, куча денег, рваное платье… Я долго не решалась отправиться на поиски своей дочери, но материнский долг не позволил мне сидеть сложа руки. Собравшись с духом, я выпытала у Джона все подробности, а также адрес дома и попросила доставить на берег. Мне было страшно — я совсем отвыкла от городской жизни, но мысли о дочери гнали меня вперед, и я еле дождалась окончания сезона штормов.

Всю дорогу я дрожала — боялась, что что-нибудь мне помешает и я не найду Сандру — я ведь всегда была излишне строга к ней, за всю ее жизнь не сказала ей ласкового слова!.. Но все обошлось. Вместе с Джоном мы добрались до того особняка (он и вправду очень роскошный), где нас принял молодой человек… Он стал расспрашивать: кто я, откуда и прочее, но мне оставалось лишь молчать. С большим трудом выпытав у него новый адрес, по которому можно найти Сандру, я едва смогла отделаться от того юноши: он загородил мне дорогу и заявил, что не пропустит, пока я не скажу ему о себе (не понимаю, какое отношение он вообще имеет к моей девочке!). Благо, Джон его отвлек. И вот, я здесь, — закончила свой рассказ Августа. Ее лицо, казалось, не выражало никаких чувств.

— Ты пришла очень вовремя, — сказал Герберт, покраснев.

— Я вижу, ты не изменился, — заметила Августа. — Время лишь посеребрило твои волосы, а в остальном все осталось как есть…

Он тяжело вздохнул и задумчиво посмотрел на Сандру. Ее щеки, которые раньше были болезненно-серого цвета, теперь пылали лихорадочным багрянцем, а дыхание стало частым и поверхностным. Нахмурив брови, Лабаз приложил ладонь к ее лбу и крепко выругался.

— Что с ней? — воскликнула Августа, вскочив. — Ответь, что произошло?! Герберт, не молчи!

— Девчонка простудилась — вот что, — недовольно пробурчал Лабаз, даже в этом распознав свою вину, ведь из-за него Сандре пришлось ночевать на улице, потому что здесь, словно в западне, ее поджидал «добрый» покровитель.

— Собери ее вещи, — приказал он Августе, — я отвезу Александру в больницу.

— Нет! — со странной горячностью возразила перепуганная насмерть женщина.

— Почему? — только и оставалось спросить ему.

— Я не хочу, чтобы нас снова разлучили, не хочу снова потерять ее из виду! Пожалуйста, оставим ее здесь!..

Лабаз взмахнул в воздухе руками, будто пытаясь сокрушить какую-то невидимую стену.

— Ладно. Только если что-нибудь случится, уж в этом моей вины не будет! — выдохнул он. — Тогда принеси скорее теплой воды…

Но она будто не слышала его, а стояла, вытаращив глаза, и не двигалась с места. Неодобрительно пробурчав что-то себе под нос, Герберт решительно вышел, и Августа на миг вздрогнула — неужто он оставил их? Бросил, как и много лет назад? Однако через несколько минут дверь с шумом отлетела в сторону и на пороге возник Лабаз с лоханью в руках, полной источающей пар воды. С выражением железной непоколебимости он приблизился к больной и резко стянул с нее верхнюю одежду.

— Что ты делаешь?! — ахнула Августа.

— Пытаюсь хоть как-то помочь нашей дочери.

Герберт стал осторожно обтирать ее лицо, плечи, грудь, охлаждая пылающую кожу, при этом в нем ни на грамм не всколыхнулось прежнее похотливое чувство. Теперь он видел в Александре больного ребенка, нуждающегося в помощи, а не красивую женщину, вызывающую страсть.

51

Благодаря Сандре двое людей, до этого дня связанных лишь обидой и чувством вины, объединились. Они не думали о себе, погрузившись в заботу о взрослой дочери. Потеряв счет часам и минутам, они суетились вокруг нее, пытались хоть как-то облегчить начавшуюся лихорадку.

К вечеру родителей охватило отчаяние. Несмотря на все усилия, Сандра металась по постели, сбрасывая одеяло и прерывисто, часто дыша. То она кого-то отталкивала от себя, извиваясь, как выброшенная на берег рыба, то пыталась удержать, стискивая между худых пальцев простыню. Не было сомнений: у нее начался бред.

Герберт чувствовал себя последним негодяем — как он мог жить, не замечая, что творится вокруг?! Как мог допустить, чтобы эта светлая, добрая девушка теперь страдала?! Он страшился даже мельком подумать, что может потерять то, что обрел лишь сейчас. «Все будет хорошо. Я не позволю этому случиться!» — поклялся себе Лабаз и принялся с тем же упорством выхаживать больную дочь, с каким еще недавно пытался добиться ее как женщины. О, Герберту теперь казалось, что все это было когда-то очень давно, в прошлой жизни.

— Я пойду за доктором, — решительно сказал наконец мужчина. — Так мы не спасем ее.

Августа отчаянно замотала головой.