Сандро из Тифлиса-2. Сытые годы

Последние годы Яблочков жил в Париже, где убедился, что его изобретение (электродуговая система освещения) окончательно проигрывает системе ламп с нитью накалывания Эдиссона, которые всё больше завоевывают мир. И находился в творческом кризисе. Он носился с идеей выкупа своих патентов и внедрения их в России. При этом готов был заплатить за них совершенно безумные деньги. От этого русского изобретателя отговорил мой агент в Париже. Ему предложили вернуться на родину, и я уже готовился создавать лабораторию под него в институте, которым будет руководить Тесла. Тут должно было состояться моё знакомство с изобретателем. Насколько я помнил, после выкупа патентов в МОЕЙ ветке истории Яблочков остался без средств к существованию и без поддержки, как со стороны государства, так и отечественных промышленников. Все эти перипетии его жизни и творческого пути привели к слишком ранней кончине — пытаясь добиться развития своих идей в России он окончательно подорвал здоровье и умер в довольно раннем возрасте.

И вот я подхожу к стенду, около которого Яблочков и завис. А что тут такого? Всё такое привычное (для меня). Обычная лампочка с вольфрамовой нитью, которая горит в атмосфере смеси азота и аргона. Вот только путь к ее изобретению оказался не так прост, как кажется с самого первого взгляда. Вольфрам был известен и у нас, на территории современного Казахстана есть месторождение вольфрамовых руд с достаточно высоким содержанием металла для того, чтобы его добыча стала рентабельной. Второй серьезной проблемой было создание вакуума в стеклянной колбе, для этого был использован оригинальный прибор, разработанный в 1874 году Дмитрием Ивановичем Менделеевым — так называемый ртутно-поршневой вакуумный насос. Правда, этот прибор не годится для промышленного производства, слишком медленно он достигает той степени разреженности, которая гарантирует достаточно длинную работу лампы накаливания.

Впрочем, сотрудники химического комитета Менделеева уже работали над более совершенным прибором — ртутным вращательным насосом (в РИ аналог — насос Геде), который уже можно использовать в промышленности. Самой сложной проблемой стало заполнение стеклянной колбы инертным газом. По подсказке попаданцев, Химический комитет провел ряд опытов и открыл наличие аргона в воздухе, оценив его концентрацию в почти процент от общей воздушной массы. Трудность открытия аргона была в том, что этот газ не вступал в химические реакции, а вот пробы полученного азота из воздуха отличались по плотности. Путем сложной цепи химического улавливания аргона было доказано, что в воздухе присутствует инертный газ, с большей атомарной массой, нежели азот. Таким образом была заполнена еще одна клеточка периодической таблицы Менделеева. Но получение чистого аргона так и осталось крайне сложным химическим процессом, но нам и не требовался чистый аргон, нам требовалась азотно-аргоновая смесь, а она получалась при выделении азота из воздуха. Опытным путем была определена концентрация аргона в смеси, а дальше надо было только добиться определенного удельного веса полученной азотно-аргоновой смеси из воздуха. Правда, одно дело лабораторная программа, а совсем другое — промышленное производство.

Подхожу к стенду, там уже небольшое собрание известных ученых, занимавшихся проблемами электротехники. С Яблочковым ведет дискуссию Александр Николаевич Лодыгин, он тоже приехал из-за границы. Правда, у этого самородка была другая причина покинуть страну — он сочувствовал народовольцам. Спецслужба Мезенцева прекрасно знала о его роли в работе наших диссидентов, когда же начались аресты, Лодыгину дали возможность уйти от преследования. Но потом, уже в Париже, к нему подвели агента разведки, который и провёл вербовку изобретателя. Просто ему пообещали амнистию, а также возможность развивать свои изобретения. Тут, в этой лампе была реализована одна из идей Лодыгина — использование инертного газа в осветительной лампе.