Сандро, не плачь! (СИ)

В финансовом плане это, несомненно, жирный плюс. Большинство из них — приезжие, в общагу пока не заселились, поэтому в столице жёстко экономили и не шиковали. А тут их обещают напоить и даже накормить на халяву! К тому же, если вечеринка затянется, могут и ночевать оставить… наверное… ну не станут же выгонять бедных, пьяных, счастливых первокурсников в ночь холодную, особенно если метро уже будет закрыто.

А вот минусы… Когда ты находишься в чужом доме, оторваться и расслабиться на полную катушку вряд ли получится. Тем более, имеется ещё некая тётя… При ней, поди, и слова лишнего не скажешь. И не покурить, и не пообжиматься с симпатичной девчонкой, если вдруг возникнет такое желание (при мысли об этом Жорка снова искоса взглянул на Анжелу — её аппетитные колени не давали ему покоя).

— У меня мировая тётя, — словно разгадав причину колебаний, с улыбкой утешила Кетеван. — Очень прогрессивная. Она нам не помешает, честное слово!

— Ну, хорошо, — сдался Жорка, выражая всеобщее мнение. — Иди звони своей тёте, — он кивнул в сторону телефона-автомата, — и дружно дуем к тебе!

— Мне тоже домой позвонить надо, — спохватился и Белецкий. — Предупрежу своих, что задержусь.

К будке таксофона они подошли вдвоём.

— Чёрт, — Кетеван лихорадочно обшаривала свою сумочку, — ведь точно была уверена, что у меня где-то жетон завалялся… Неужели посеяла?

Белецкий пошарил в карманах и протянул ей горсть жетонов.

— Ой, спасибо… — растерялась девушка, смущённо заправляя прядь волос за ухо. — Но зачем же так много? И себе тоже оставь, — улыбнувшись, она вскинула на него глаза, обрамлённые чернющими густыми ресницами, и у Белецкого вдруг сладко ухнуло сердце в груди.

Чтобы не мешать разговору Кетеван с тётушкой, он деликатно отошёл на несколько шагов в сторону, поэтому появление парня в ярко-зелёном спортивном костюме заметил не сразу. Тот же нетерпеливо топтался возле таксофона, испепелея разговаривающую девушку взглядом, а затем, не выдержав, громко рявкнул, полагая, что она одна:

— Эй, черножопая, долго ещё трепаться будешь? Другим тоже телефон нужен…

Белецкий и сам не понял, как оказался рядом. Как схватил обидчика за плечо и рывком развернул к себе. Он не любил драться, да и не особо преуспевал в этом, но отчим всегда учил его: нападать нужно первым, не давая противнику опомниться. Не ждать, когда сам схлопочешь по роже.

— А ну, извинись перед девушкой сейчас же, скотина, — негромко, но внятно произнёс он. Тот округлил глаза в искреннем изумлении.

— Чего-о-о?.. Да пошёл ты, — и сбросил его руку, как будто назойливую букашку стряхнул.

— Я сказал, извинись, — Белецкий схватил его за ворот спортивного костюма и подтянул к себе.

— Что тут у вас происходит? — завидев суету возле автомата, к ним уже спешил Жорка. — Какие-то проблемы, Саня? А может, надо кому-то по шее накостылять? — добавил он грозно, немного, впрочем, утрируя, но эффект это возымело моментально. Завидев внушительную фигуру Иванова, грубиян явно струхнул. Он был вовсе не таким уж смелым и безбашенным, каким хотел казаться.

— Ну чего вы, ребята, — он выдавил из себя примирительную улыбку. — Зачем сразу "по шее", да ещё и двое на одного… Давайте как-то по-хорошему решим. Я не хотел…

— Извинись, — повторил Белецкий тоном, в котором звенела сталь. — А не то я твой поганый язык оторву и тебя же сожрать его заставлю.

Парень перевёл взгляд на притихшую с телефонной трубкой в руках Кетеван — не то, чтобы испуганную, но заметно взволнованную — и нехотя, явно превозмогая себя, буркнул:

— Прости, пожалуйста… сестрёнка. Глупость ляпнул. Не подумал. Больше такого не повторится, клянусь!

У Кетеван дёрнулась бровь. Девушка брезгливо искривила губы и повелевающим, поистине царским, жестом отпустила придурка на все четыре стороны. Тот поспешил ретироваться, начисто забыв о том, что ему тоже нужно было куда-то звонить.

Лицо Кетеван моментально поменяло выражение с презрительного на благодарно-сияющее.

— Сандро, Гогия!.. Спасибо вам, мальчики. Вы настоящие рыцари, — девушка одарила своих спасителей широкой белозубой улыбкой, и Белецкий вдруг понял, что самым идиотским образом ревнует к Жорке. "Тоже мне — рыцарь печального образа…" — подумал он, с обидой косясь на богатырскую фигуру Иванова и его румяную, пышущую здоровьем физиономию. Белецкому внезапно захотелось, чтобы все ласковые слова, комплименты и улыбки эта гордая грузинка адресовывала только ему одному…

Тётя Кетеван оказалась чудесной гостеприимной женщиной дивной красоты и изящества. Юной племяннице далеко было до изумительной грации собственной тётки, до её величавой стати.

Это была грузинка лет сорока — с чуть удлинённым лицом, смуглой гладкой кожей и удивительными — на контрасте со смоляными волосами — светло-голубыми, почти бирюзовыми глазами, точно омытыми утренней росой. Небо смотрело изнутри этих необычных глаз, заглядывая прямо в душу собеседнику.