Саня Дырочкин — человек общественный

— Да переводи, переводи своих старушек! — дразнил её Севка. — Переводить людей, которые сами ходят, — глупее дела не нашла.

И всё же любопытство оказалось сильнее Люськи. Она старалась подслушать наши переговоры. Тайна и наши лица ей не давали покоя.

Севка счастливо улыбался. Да разве один Севка?! Сияли все, каждому не терпелось начать настоящее дело!

* * *

Собрались без двадцати четыре, боялись опоздать. Девчонки нарядились, словно на праздник. У Бойцовой из-под пальто торчал край голубого платья. У Майки виднелся белоснежный передник. Мишка и Севка притопали в наглаженных брюках. Впрочем, и у меня ничего не нашлось дома, кроме обычного школьного костюма.

— Вы что, на концерт собрались? В театр?! Разрядились! — налетел я.

— Но у меня ничего нет для стройки, — виновато объяснила Татка. — У папы, правда, есть тулуп для рыбалки, но тулуп больше меня вдвое.

— Интересно, что же нам предстоит делать? — гадал Фешин. — Жаль, что никто не захватил строительного инструмента.

Федя буркнул:

— Не волнуйся, лопаты на стройке найдутся.

Он стоял в чёрном свитере и стареньких брюках — было видно, что этот человек пришёл трудиться.

Севка стал оправдываться:

— Я дома искал лопаты, но у дедушки из инструментов только есть арифмометры и счётные линейки, ещё маленький компьютер. А вот с лопатами у нас плохо.

Мишка перебил Севку:

— Ну неужели мы будем только выносить мусор?! Я был бы рад что-нибудь всё же построить.

— Что здесь строить? — спокойно сказал Поликарпов. — Всё построено, и неплохо. Всё здесь нормально.

Мишка не сдавался.

— А почему бы не прибавить парочку труб на крыше? — Он критически осмотрел дом.

— Не трубы это, а воздуховоды, — объяснил Федя. — И воздуховодов ставится ровно столько, сколько для этого дома нужно.

Серьёзный человек этот Поликарпов. Всё знал о строительстве.

А Севка сделал вид, что не слышал объяснений Феди.

— Вот было бы отлично поработать на крыше! Виден весь город! Может, и Муринский ручей с крыши виден?! Считаю, на крыше — самая полезнейшая работа!

— А я бы не только на крыше согласился, — размечтался и Фешин. — Мне очень нравится дом красить…

Он говорил так, будто бы всю жизнь дома красил:

— Сидишь в деревянной люльке и машешь кистью.

— Почему бы не повисеть в люльке, — соглашался Байкин. — Повисеть можно.

* * *

Мы вошли в ворота. Перед нами возник строительный вагончик, а за ним — дом. Огромный, серого кирпича, он, словно богатырь, заслонял собой набережную, спуски к реке, кромку берега.

Тишина поражала. Как-то забылось, что сегодня суббота. У деревянных ступенек в вагончик мы остановились. Я взбежал на крыльцо, постучался.

Ребята ждали.

Дверь распахнулась, и на пороге возник наш Юрий Петрович, улыбающийся, в рабочих брюках и в куртке, в руке он сжимал рукавицы.

— Салют рабочему классу! — поднял руку Юрий Петрович, поприветствовал всех.

— Салют! — ответил ему Байкин, как старый знакомый.

Юрий Петрович спрыгнул с верхней ступеньки, обошёл всех, пожал руки.

— Ну, помощники, что скажете? — спросил он. — У кого какие есть мысли?

Ребята молчали, все ждали мыслей от Юрия Петровича.

Байкин не выдержал:

— Хотелось бы что-то самим построить.

— Построить? — улыбнулся Юрий Петрович.

— Ну, не обязательно строить, — уточнил Мишка Фешин, — но если бы можно было повисеть в люльке под крышей, поработать кистью, я бы не отказался от такого дела.

Юрий Петрович с вниманием поглядел на Мишку.

— А бульдозеристов, случайно, среди вас нет? Стройке нужны водители на бульдозер.

— Случайно нет, — сказал Мишка.

— Жа-аль! — огорчился Юрий Петрович. — А я-то думал, может, Всеволод?

Севка признался:

— И я что-то с бульдозером не очень.

— Тогда, пожалуй, будем делать то, что умеем? — предложил Юрий Петрович.

— Пожалуй, так лучше, — согласился Байкин.

* * *

В вагончике было просторно, хорошо натоплено, чисто. Под потолком висела яркая лампа, освещая стол из струганных досок и такие же простые лавки. Видно, строители сами смастерили мебель.

Из коридорчика были два входа — в мужскую и женскую раздевалки.

— Звёздочка вся, надеюсь? — спросил Юрий Петрович.

Мы виновато молчали.

— Одной нету… — угрюмо сказал Фешин.

— Причина?

Ну как коротко ему всё расскажешь?!

— Та-ак, — по-своему понял Юрий Петрович, и мне показалось, что очень он от этого огорчился. — Так, — повторил он, — жалеть лентяев не будем.

Он распахнул шкафчик, достал ватники, ушанки, перчатки. Каждому вручил по комплекту и предложил расписаться в получении. Все с удовольствием поставили в журнале учёта свою фамилию и имя.

— Не огорчайтесь, если чуть великовато, — утешал нас Юрий Петрович. — Ватники придётся подпоясать верёвкой, перчатки сам выбирал поменьше, меньше у нас не бывает, ушанки подвязывайте под подбородком, чтоб не свалились…

— Что есть, в том и будем, — успокоил его Севка.

Мы разошлись по раздевалкам.

Через стенку было слышно, как смеются девчонки. Да и мы весело хохотали. Байкин стал похож на бочонок, так что его прозвище — Бочкин — оказалось вполне точным.

Юрий Петрович осмотрел Севку, подкрутил ему рукава, подпоясал потуже верёвкой, потом помог мне, Мишке и Феде. Девчонки сами справились со своей одеждой.