Санин

О безобразной и томительно нелепой сцене, которая произошла потом, девушка не вспоминала. Какое-то тайное чувство отводило ее от того темного уголка, в котором как тонкая заноза осталось болезненное, обидное недоумение.

В дверь номера постучались.

— Кто там? — спросила Карсавина, поднимая голову, и Санин отчетливо увидел ее белую, нежную и сильную шею.

— Записку принес, — пискнул мальчик за дверью. Карсавина встала и отворила. Босой, по колено в свежей грязи, мальчик вошел в комнаты и торопливо сдернул картуз.

— Барышня прислали, — сказал он.

«Зиночка, — писала Карсавиной Дубова, — если можешь, приезжай сегодня же в город. Приехал инспектор и завтра утром будет у нас. Неудобно, если тебя не будет».

— Что такое? — спросила старая тетка.

— Нюта зовет. Приехал инспектор, — в раздумье ответила Карсавина.

Мальчик почесал одной ногой другую.

— Очень приказывали, чтоб беспременно вы приходили.

— Пойдешь? — спросила тетка.

— Как же я одна пойду… темно.

— Месяц взошел, — возразил мальчик, — вовсе видать.

— Надо идти, — нерешительно сказала Карсавина.

— Иди, а то как бы неприятностей не вышло.

— Ну пойду! — решительно тряхнула головой девушка. Она быстро оделась, приколола шляпку и подошла к тетке.

— До свиданья, тетя.

— До свиданья, деточка. Христос с тобою.

— А ты со мной пойдешь? — спросила девушка у мальчика. Мальчик замялся и опять почесал лапки.

— Я к мамке пришел… Мамка тута у монахов на прачешной.

— А как же я одна, Гриша?

— Ну пойдем, — тряхнув волосами, с решительным видом согласился мальчик.

Они вышли в сад. И синяя ночь так же мягко и осторожно охватила девушку.

— Хорошо пахнет как, — сказала она и вскрикнула, наткнувшись на Санина.

— Это я, — смеясь, отозвался он.

Карсавина в темноте подала еще дрожащую от испуга руку.

— Ишь, пужливая! — снисходительно заметил Гришка. Девушка смущенно засмеялась.

— Ничего не видно, — оправдывалась она.

— Куда это вы?

— В город. Вот прислали за мной.

— Одна?

— Нет, с ним… Он мой рыцарь.

— Рыцарь! — с удовольствием повторил Гришка, суча лапками.

— А вы тут чего?

— А мы по пьяному делу, — шутя пояснил Санин.

— Кто вы?

— Шафров, Сварожич, Иванов…

— И Юрий Николаевич с вами? — краснея в темноте, спросила Карсавина. Ей было так жутко и приятно произносить вслух это имя, как заглядывать в пропасть.

— А что?

— Так. Я его встретила… — еще больше краснея, сказала девушка. — Ну, до свидания.

Санин ласково придержал протянутую руку.

— Давайте я вас перевезу на тот берег, а то что же вам кругом идти.

— Нет, зачем же, — с непонятной застенчивостью сказала девушка.

— Пущай перевезет, а то на плотине дюже грязно, — авторитетно возразил босой Гришка.

— Ну хорошо… А ты тогда ступай к матери.

— А ты по полю не боишься одна? — солидно спросил Гришка.

— Да я до города проведу, — заметил Санин.

— А ваши же как?

— Они тут до света будут: да и надоели они мне изрядно.

— Ну, если вы так добры… — засмеялась Карсавина. — Иди, Гриша.

— Прощайте, барышня…

Мальчуган опять как будто спрятался куда-то в кусты, и Карсавина с Саниным остались вдвоем.

— Давайте руку, — предложил Санин, — а то с горы еще упадете…

Карсавина подала руку и ощутила со странной неловкостью и смутным волнением твердые как железо мускулы, передвигавшиеся под тонкой рубахой. Невольно толкаясь в темноте и на каждом шагу ощущая упругость и теплоту тел друг друга, они пошли через лес вниз к реке. В лесу был полный, как будто вечный мрак, и не было, казалось, деревьев, а одна густая, теплом дышащая молчаливая тьма.

— Ой, как темно!

— Ничего, — над самым ее ухом тихо сказал Санин, и в голосе его что-то задрожало, — я ночью больше лес люблю… В ночном лесу люди теряют свои привычные лица и становятся таинственнее, смелее и интереснее…

Земля осыпалась под их ногами, и они с трудом удерживались, чтобы не упасть.

И от этой тьмы, от этих столкновений упругого и твердого тела, от близости сильного, всегда нравившегося ей человека девушкой стало овладевать незнакомое волнение. В темноте она раскраснелась, и рука ее стала горячо жечь руку Санина. Девушка часто смеялась, и смех ее был высок и короток.

Внизу стало светлее, а над рекою уже ясно и спокойно светил месяц. Пахнуло в лицо холодом большой реки, и темный лес мрачно и таинственно отступил назад, как бы уступая их реке.

— Где же ваша лодка?

— А вот.

Лодка отчетливо, как нарисованная, вырезывалась на гладкой светлой поверхности. Пока Санин надевал весла, Карсавина, слегка балансируя руками, легко прошла на руль и села. И сразу она стала фантастичной, освещенная синим месяцем и колеблющимся отражением воды, Санин столкнул лодку и прыгнул в нее. Лодка с тихим шорохом скользнула по песку, зазвенела водой и вышла на лунный свет, оставляя за собой длинные, плавно расходящиеся волны.

— Давайте, я буду грести, — сказала Карсавина, все еще полная какой-то требовательной взволнованной силы. — Я люблю сама…