Санитарный день

— Не всем, — покачала головой Дана. — И не всегда. И не всё там красивое. Линия, змеиные клубки… в них мало красоты.

— Ты видела змей?

— Конечно. И я знаю точно, что там, внутри клубка, — Дана зябко передернула плечами. — Там человек. Всегда человек, и он живой. И умирает каждую секунду, каждое мгновение, умирает, и оживает снова, а змеи кусают, кусают, кусают, кусают его, бесконечно, не давая ему даже опомниться, убивая его, раз за разом, мучительно, с дикой болью. И так с ними будет вечно. Всегда. До конца времен. С человеком и змеями. И те, которые стоят в Линии, они там тоже навсегда. Это всё заставляет задуматься, — добавила она после небольшой паузы. — Зло, оно ведь считает себя безнаказанным, когда находится здесь. Думает, что может откупиться от своих поступков чем-то. Деньгами, благотворительностью, якобы добрыми намерениями… чушь. Они обманывают сами себя, и они об этом знают. И там они тоже наказывают… сами себя. Я видела, как появился клубок, Ит. Один раз. Там есть поле, знаешь, такое огромное поле, за горами.

— Знаю, — сказал Ит. — Вот про это я отлично знаю. И наша подруга знала, она как раз оттуда пыталась уйти с Берега в первый раз.

— Вот, верно, — покивала Дана. Покивала, и погладила плюшевую кошку. — Джини не даст мне соврать. Я там… гуляла. Я люблю гулять, ты же знаешь. Гуляла и смотрела. И… он появился там. Тот человек. Или он был не человек? Не знаю точно. Какой-то… вроде всё-таки человек. Статный, крупный, в золотом костюме — правда, я никогда не видела такие костюмы, но сразу поняла, что это костюм. Он появился на поле, стал озираться, потом начал кричать что-то о том, что это безобразие, что он герой и праведник, что у него была договоренность, что ему обещали… и в это момент появились змеи. И поползли к нему. Он попытался бежать, начал орать, потом завизжал, когда его укусила первая змея… и через несколько минут по полю покатился новый клубок. Пока он был маленьким, я слышала оттуда, изнутри, его визг, словно там верещала свинья, а потом визг стало не слышно. Это было не очень красиво, Ит. Вернее, это было омерзительно. Особенно его крики, про то, что он с кем-то договорился. Там нельзя договориться. Ни с кем. Если ты сделал много зла, ты будешь сам знать, что ты сделал много зла. Слишком много зла. А договариваться там не с кем.

— Почему? — спросил Ит.

— Потому что Бог не покупается и не продается, — Дана усмехнулась. — И ни с кем не говорит. Он же внутри тебя, его нельзя обмануть. Забавно, правда?

— Не рискну назвать это забавным, но, видимо, ты права, — Ит чуть замедлил «Жулан», глянул на карту. — Интересный у тебя маршрут получился…

— Это не у меня, это у катушки, — равнодушно произнесла Дана. — Давай я позвоню Лие, Ит.

— Лийге, — поправил Ит. — Или можно называть её Лий. Против этого она не возражала.

— Ладно, давай я позвоню Лийге, и спрошу, нашли они подходящее место для привала, или нет, — сказала Дана. — С детства мечтала переночевать в спальном мешке под звездами, — призналась она. — Это, наверное, круто.

— Если бы не комары, это было бы действительно круто, — вздохнул Ит. — Хотя у нас вроде бы есть репеллент, может, и не сожрут.

* * *

До Анапы, а затем до Витязево, они добирались почти шесть дней — Скрипач сказал, что это всё в большей степени, конечно, игра, но игра необходимая. Зачем, не поняла тогда Дана, и Скрипач объяснил: когда-то, очень и очень давно, мы попали в заложники, и жили под давлением, по сути, в плену, восемьдесят лет. И после этого, дорогая моя, у нас появилась аллергия на несвободу. На слежку. На ограничения. Ари нас сильно выбесил, поэтому мы и решили, что поедем отдыхать без надзора, и контролировать себя не позволим. К тому же нам надо очень быстро объяснить тебе множество необходимых вещей, и постараться понять, в какой стадии сейчас находится та область Стрелка, в которую мы попали.

— То, есть, получается, когда вы тут оказались, Стрелок не работал, что ли? — спросила тогда Дана.

— Чёрт его знает, — покачал головой Скрипач. — Мы не можем пока что этого понять. Сейчас — мы считаем, что он работает. Но вот только как именно?

— Ты сказал, что для работы должны появиться «принцесса» и «наблюдатель», да? Ну, мы появились, — Дана задумалась. — Что должно произойти дальше?

— Дальше мы попадаем в точку начала активного периода, — ответил Скрипач. — Проблема в том, что та картина, которую мы видим, очень сильно отличается от той, которая нам знакома. Должны быть какие-то испытания, но их нет. Должны появиться Эрсай, но их тоже нет.

— И что это значит? — спросила Дана.

— Только то, что нам нужно ждать развития событий, — мрачно ответил Скрипач. — И мы понятия не имеем, каких.

* * *