Санитары

Длинная лестница вывела в круглый зал полуразрушенного наземного вестибюля. Кассы и все служебные помещения давно были разграблены, даже двери сняты. Поживиться здесь явно нечем, как и в окрестностях, — люди утащили вниз все, что им могло пригодиться. Здесь решено было остановиться, чтобы отдышаться после быстрого изматывающего подъема, а заодно заняться снаряжением и проверить оружие. Если люди Панкратова пойдут за ними следом, то времени оторваться у беглецов будет мало, это понимали все.

Олег сбросил рюкзак на мраморный пол, усыпанный полусгнившей листвой, которую сюда год за годом заносил ветер, и приказал:

— Возиться с «химзой» времени нет. Надевайте респираторы, этого будет достаточно. Здесь недалеко есть подходящее место, там и оденемся как следует.

Анюта молча последовала примеру Натуралиста, достала из рюкзака респиратор, затем надела темные очки, полностью закрывавшие глаза. Проверила оружие — видавший виды, весь в потертостях и царапинах, но все еще надежный АКМ. В том, как действовали санитары — деловито, без лишних слов, — чувствовалась давняя сноровка. Пол-лица Олега уже закрывали совершенно черные, непроницаемые для взгляда очки, делавшие его совершенно неузнаваемым. Судя по снаряжению, этим двоим не привыкать путешествовать днем или в сумерках.

Болезненно щурясь от яркого света, Димка бегло осмотрелся, держа «бизон» на изготовку. Сталкеру и его опыту он доверял, но и самому осторожность не помешает. Бауманец отлично помнил, что выходить на поверхность в дневное время — почти верная смерть: солнечный свет может убивать не хуже зверья, рыщущего по округе в поисках пищи. И пусть сейчас уже наступал вечер, опасности это не уменьшало. Хотя бы с погодой им повезло — в широкие проемы выбитых окон вестибюля, ощерившихся осколками стекла, было видно хмурое небо поздней осени, затянутое настолько тяжелыми плотными тучами, что солнечный диск был не в силах сквозь них пробиться.

И все равно свет слепил. Это тебе не искусственнее освещение в метро, которое уже через несколько десятков шагов от источника рассеивается и сдается под натиском первозданной тьмы, и уж тем более не узкий луч слабого фонарика с ограниченным радиусом действия. Здесь, на поверхности, свет всегда был всеобъемлющим, всепроникающим. Настоящим.

Спохватившись, Димка тоже присел и заглянул в рюкзак, который им передали вольные. И, не удержавшись, выругался вслух.

— Олег, тут только один костюм, а респираторов вообще нет! Это не помощь, а подстава!

— Забудь. Если доберемся до берлоги, там будет все необходимое. Натка, держи, — Сталкер протянул девушке, которая стояла, беспомощно закрыв лицо ладонями от яркого света, свой респиратор. — Я обойдусь, здесь недалеко.

— Не могу, — сдавленно сказала Наташа, снова закрыв глаза ладонями. Респиратор сделал ее голос неразборчивым. — Ничего не вижу. Голова кружится.

— Жаль, но лишних очков нет. Мне они нужнее, так что не обессудь.

— Я понимаю, — глухо сказала Наташа, не отрывая ладоней от лица.

— Анюта, веди ее, сама не сможет, — распорядился Олег. — Дмитрий, я впереди, ты — замыкаешь. Никаких разговоров без крайней необходимости. На небо не пялиться, если не хотите окончательно ослепнуть. Натка, тебя это особенно касается, ты здесь впервые. Бояться зверья не надо — с Анютой мы здесь пройдем, как по чистому перегону, но все равно смотреть в оба и зря не шуметь. Все поняли? Тогда выдвигаемся.

Закончив скупой инструктаж, Олег вывел их из вестибюля наружу. На выходе сразу свернули налево, где располагалось пустое пространство, разлинованное асфальтовыми дорожками. О том, что здесь когда-то находился сквер, напоминали пеньки от вырубленных деревьев и прелый лиственный слой на асфальте. Быстрым шагом прошли мимо какого-то приземистого чашеобразного сооружения, со странной скульптурной композицией в центре — внизу столба, увенчанного огромным ажурным шаром, на корягах сидели, глядя друг на друга, две фигуры — обнаженные мужчина и женщина, державшая на вытянутой руке какую-то круглую штуку. Вся композиция — из какого-то черного материала, испещренного мутными пятнами окислов и загаженного птичьим пометом. Димка понятия не имел, что символизирует это сооружение из древнего прошлого человечества, а отвлекать Олега дурацкими вопросами не стоило.

От скульптур свернули направо, вышли на улицу и дальше уже двинулись по ней. Испещренный рытвинами асфальт, кое-где просевший и потрескавшийся, ржавые остовы машин. Облезлые стены зданий, настороженно взирающие на путников темными провалами окон с двух сторон. На одной из вывесок Димке с трудом удалось прочитать «Пятницкая». Название улицы ему ни о чем не говорило, он здесь никогда не был.