Санитары

Глава 5 ТРЕВОЖНАЯ ПОЕЗДКА

До Сотникова добраться не удалось: по пути к административному сектору их группу перехватил Каданцев, выскочивший навстречу из-за палаток административного сектора, как чертик из табакерки. Охранники с Электрозаводской от его цепкого, внимательного взгляда сразу оробели — одним своим суровым видом и властными манерами заместитель главы Бауманского Альянса мог заставить почувствовать себя неуверенно кого угодно. Но они его сейчас не интересовали. Каданцев сразу сердито напустился на Кротова:

— Где вас черти носят? Сколько можно ждать?! Мотовоз доставили?

— Конечно, Альберт Георгиевич, куда он де…

— Меньше слов, — властным взмахом руки Каданцев прервал объяснения. — Разворачивайтесь — и на погрузку, ящики с патронами в цехе. Охранник выдаст, я предупредил. Вы двое, вас это тоже касается. Огнемет пока оставите там, утром заберете. Нечего таскать по станции опасное оборудование.

Петрович с Гуляевым, снова подхватив за раму ранец огнемета, поставленного во время разговора на пол, торопливым шагом ретировались в указанном направлении, подальше от начальственного ока, справедливо посчитав, что Федор и сам сообщил о зачистке все, что необходимо.

— Альберт Георгиевич, да огнемет вообще-то разряжен, — Федор хмыкнул. Вечный шутник и раздолбай, он, в силу характера, не испытывал перед Каданцевым такого трепета, как охранники. А на попытки его урезонить и воззвать к совести нередко отвечал своей коронной фразой — что в метро существует слишком много причин для смерти, чтобы умирать еще и от скромности. — Тут кое-что случилось по дороге…

— Я в курсе, Лосев звонил. Дмитрий, что с рукой? Ранен?

Каданцев бесцеремонно, с недюжинной для такого худощавого человека силой задрал Димке левый локоть. Тот удивленно охнул: рукав куртки от локтя до манжеты оказался темным от пропитавшей ткань крови.

— Ёханый бабай, где это тебя? Когда?! — Федор удивился не меньше самого Димки. — Да уж, не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже.

Поняв по растерянному и озадаченному взгляду парня, что тот и сам не понимает, как это случилось, Каданцев подстегнул к действию Федора:

— Кротов, не стой столбом! И так на два часа задержались. За работу!

— Да я уже исчез! — Федор быстрым шагом двинул в заданном начальством направлении.

— Сам проверься, не зацепило ли где, — бросил вдогонку Каданцев, — и охламонам с Электрозаводской скажи. Если что не так, мигом к доктору.

— Понял, понял я, Альберт Георгиевич!

— Дмитрий, за мной. Раз на ногах держишься, значит, ничего страшного.

Димка покорно отправился с Каданцевым, привычно придерживая рукой сползающий с плеча ремень автомата и мрачно размышляя, когда это его угораздило зацепить руку, и главное — чем. Самое странное, что рана, если, конечно, там рана, а не царапина, его не беспокоила. Не выветрился адреналин из крови? Рука сгибалась и разгибалась нормально, он специально проверил, пока шагал за Каданцевым, — никаких болезненных ощущений. Может, это и не его кровь вовсе? Тогда чья? Бред какой-то! Парень отлично помнил, что с того момента, как они спрыгнули с мотовоза и выжгли к чертовой матери гнездо этих мерзких хохотунчиков, ни одна тварь до них не добралась. Может, зацепил за что-нибудь на самом мотовозе, пока ехали? Там полно острых углов. Тогда почему нет боли? Бесплодные размышления явно пошли по кругу, и Димка мысленно плюнул, сворачивая за Каданцевым к палаткам административного сектора.

Каданцев… Интересный мужик.

Сколько Димка помнил заместителя отца, а помнил он его с того момента, как появился на Бауманской, тот всегда относился к нему… как бы это выразить… ровно, что ли? Несмотря на то что пацан был усыновлен самим Сотниковым, Димка никогда не ходил у Каданцева в любимчиках, Альберт Георгиевич относился к нему так же требовательно, как и ко всем остальным. Требовательно — но и справедливо. Всегда разберется, что к чему, прежде чем принимать меры, и за проступок спустит шкуру без всяких поблажек и снисхождений. Ну а после этой паршивой истории, когда Димка вернулся несостоявшимся сталкером, да еще и калекой, когда приятели, прежде завидовавшие ему, теперь за напускным сочувствием прятали снисходительную усмешку при встрече, Каданцев, пожалуй, остался единственным, кто не изменил своего отношения к парню. Именно за это Димка и был ему благодарен.