Санька и ангелочки

А потом автобус едет в Надёжку, по пути заезжая в еще одну деревню – Спокойную. И переезжает через речку, которая зовется тоже Тегинь. Только Большой. А тот, что в Надежке течет – Малый. Речки, наверное, братья. Или сестры – раз речки. Тогда почему не Малая Тегинька? Непонятно. Но текут, наверное, с одной горы. Дедушка рассказывал, что речки всегда текут с горы вниз. Только одна речка, наверное, старшая сестра, раз ее зовут Большой Тегинь. Она, наверное, раньше течет, чем младшая. Только как это – раньше? Надо будет обязательно спросить у дедушки, он просто замечательный, он все на свете знает.

Санька осмотрелся. У заборчика, ограждающего внутренний двор от внешнего, на широкой и потемневшей от времени, деревянной лавке стояли два ведра с колодезной водой. Оно самое! Санька с радостным воплем подскочил к ближнему ведру и погрузил лицо в чистую и холодную воду. Шумно напился, выпрямился и радостно закряхтел. Вода была настолько холодной, что аж просто «брррр», но, зато очень вкусной. В сто раз вкусней, чем в городе, из-под крана, или даже в тысячу.

Санька смахнул ладошкой капельки воды со своего лица – ну, почти умылся. Обернулся к порожкам, поискал глазами полотенец на перилах, но его там не было. «Ну и ладно» – подумал он и распахнув деревянную калитку, вышел на улицу. И тут же радостно закричал:

– Доброе утро, бабушка!

– Доброе утро, внучек! Ты уже проснулся, молодец. Завтракать хочешь?

– Не, ба, я не голодный. Я лучше на речку побегу.

– Ну, беги, беги, только майку чего ж не одел?

– Да ну ее, ба, тепло же. А где деда?

– Ласку на Тегинь повел.

– Вот здорово! – Санька радостно подпрыгнул и так и поскакал, вприпрыжку, вниз по улице, к речке.

Впереди и слева, прямо у дома Неходиных (это фамилия у соседей такая смешная) паслись гуси. Они, конечно красивые, но щипаются – ой ой ой! Санька их почти не боялся, ну может самую малость. К тому же, он всегда может убежать, если гусь надумает щипаться, потому, что ноги у Саньки быстрые, как у всех пацанов, а у гуся медленные. Потому, что он не пацан, а просто гусь.

Прямо посередине улицы, ну, там, где колодец, по правую сторону росли четыре здоровенных тополя. Высоких, превысоких, и очень стройных. Дедушка говорил, что они называются «пирамидальные». Только какие же они пирамидальные, если на пирамиды совсем не похожи. Санька знал, какие пирамиды бывают и как они правильно выглядят, он и в мультике видел и по телевизору. А эти, на карандаши похожи, или нет, скорее на фломастеры, потому что карандаши совсем тонкие, а фломастеры потолще. Значит это «фломастерные» тополя. Вот здорово, когда на улице растет сразу четыре зеленых «фломастерных» тополя.

А на соседней улице не растут такие зеленые великаны. Им там, ну, людям, которые там живут, наверное, совсем скучно, без таких деревьев. Хотя нет, по той же улице каждый вечер стадо коров проходит, а коровы все такие разные, и черные, и коричневые и с белыми пятнами. Еще и мычат. А у некоторых даже колокольчики есть. Так что, на той улице тоже интересно. А зато, на нашей улице травы больше, потому что на той, коровы почти всю траву вытоптали и у них там грязь. А у нас трава кругом. И колючки. А ну и что, все равно на нашей улице интереснее.

Санька весело доскакал до последнего дома и остановился на пригорке. Внизу, в широкой преширокой ложбине текла речка. Прямо напротив улицы она делала такой хитрый поворот, похожий на подкову, огибала большой луг и расположенный чуть левее Хурдаков сад. Раньше слева, на пригорке жили Хурдаки, бабушка с дедушкой, и у них огород был возле дома, а сад внизу, у речки. Но они были очень старенькие и уже умерли. А сад остался и его так и называют теперь – Хурдаковым.

А прямо посередине луга несколько больших ям, с рыжей землей, которая называется – глина. Ямы так и называются – глинище. А глина – это такая хитрая земля, которую, если хорошо намочить, можно мять как пластилин. И лепить из нее разных солдатиков или танчики. А раньше из глины горшки лепили, тарелки разные и вообще, всю посуду. У бабушки тоже есть несколько горшков. В некоторых цветы растут, ну те, что стоят на подоконниках. А остальные горшки, висят на заборчике во дворе, вверх ногами. Точнее, не ногами, а донышком кверху, потому, что ног у них нет, а донышко есть. А если бы ноги у горшков были, они бы точно уже убежали. Надоело, небось, висеть так каждый день, вверх тормашками. Так и голова может закружиться. Если бы у горшков была голова, она бы точно уже закружилась. Но, раз головы нету, то они не могут придумать, что им дальше делать. Так себе и висят на заборе.

Санька внимательно посмотрел по сторонам. За глинищем, почти возле кладки (это мостик деревянный через речку так называется) паслись лошади. Черная, рыжая и рядом, маленький жеребенок. Но Ласки среди них нету. Ласка – это дедушкина лошадь. Она вся такая красивая, коричневая как шоколадка, только блестит. А на лбу у нее белая полоска, которая до самого носа тянется. А еще Ласка очень умная и сильная. Она даже может бричку с большущей горой сена тащить.