Санки, козел, паровоз

Что ни говори, различие-то скорее стилистическое, там ФЗУ, тут гимназия, но две еврейские девочки почти одного возраста, разделенные пятнадцатью годами революций, идеологической штамповкой мозгов, забвением национальной традиции, — пишут в тайном дневнике одно и то же. Ну да, ты скажешь, что сама вела дневник в шестнадцать лет и писала там о любви. Ясен пень, о чем еще писать… Все, вроде бы приехали. Уходишь, знаю, знаю, уходишь. До встречи.

А Виталик продолжал листать мамин дневник.

5 марта 1933 г.

Я сегодня очень злая, а вчера весь день смеялась, вроде без причины. Работаю на Центральном телеграфе, в бригаде 12 человек, двое ребят, остальные девочки. А вчера один из двух наших представителей мужского пола решил позвать меня на выходной кататься на лыжах. Я вытаращилась на него и сказала, что не поеду. На вопрос «почему» ответила, что не катаюсь, не хочу, не люблю и еще 20 причин нашла и стала смеяться. Сказала, что вообще предпочитаю каток. Через пять минут он подходит и зовет меня на каток. Я сказала, что не пойду, что раздумала и вообще «не мешай работать». Потом он пристал, чтобы я стала к тискам рядом с ним. Я еще больше удивилась. «Зачем? Мне и тут хорошо». — «Такты не встанешь?» (это он). «Конечно, нет» (это я). Отошел, а я стою и не могу вздохнуть от смеха. И сейчас вспоминаю и смеюсь.

Четыре дня не видела Ростю. Тут и поговорить не с кем. Девочки ужасные, мазаные, крашеные, с бритыми бровями — куклы.

22 марта 1933 г.

18 марта в выходной Ростя был у меня. А потом я узнала, что Ира сказала маме, будто он был в читальне. Они, получается, скрывают от нее, что Ростя у меня бывает! Из-за матери все так складывается. Он, вероятно, рассказал Ире и маме о содержании моего дневника. Проклятый дневник, и зачем только я сюда пишу!

26 марта 1933 г.

Как мне противно! Зачем я только пошла!

У Лели К. была вечеринка. Они собирались группой по поводу окончания техникума. Чтобы ее не обидеть, я пошла, хотя очень не хотелось. Скучно было ужасно, но хуже всего — поцелуи. Боже, как противно! Ведь я никогда в жизни ни с кем, кроме Рости, этого не делала. А здесь — с первыми попавшимися, при всех и ради игры. Ведь Леля всегда была такая «маменькина дочка», мне бы и в голову подобное не пришло. Когда это началось, я вскочила и сказала, что не позволю, что уйду домой. Но сопротивляться было бесполезно. Какая грязь! Каждый целует по-своему. Зачем так осквернять поцелуи — ведь это проявление чувства. А там что — легкий разврат, «наслаждение». Гадость какая!

1 апреля 1933 г.

6 июня 1933 г. в Звенигороде на станции с первым поездом после 10 часов утра. Там я увижусь с Р. в следующий раз. Пройдет 2 месяца и 6 дней.

За последнее время наши с Р. отношения стали очень натянутыми. Я чувствовала, что он отходит от меня, но все же на что-то надеялась. А сегодня он сказал: «Может, нам лучше совсем не видеться?» И вот… мы не увидимся до 6 июня. Наши последние встречи были ледяными. Но сегодня промелькнуло что-то старое, и я опять поверила в его любовь. Так для чего же эта пауза? Не забудет ли он меня? Или эта встреча через два месяца — только для моего утешения, ведь сегодня — день вранья? Нет, нет, сегодняшняя встреча, близость наша, все говорит о другом. Наверное, он сам хочет разобраться в своих чувствах. Что ж, пусть!

14 апреля 1933 г.

Настроение ужасное. Так хочется увидеть Ростю. Сегодня Шлема (Как же, помню — сосед по квартире, муж дедушкиной сестры Бибы, фотограф, чье имя Шлема забавно сочеталось со вполне славянской фамилией Добромыслов. Он, думаю, еще появится. — В.3.) и тот целый день приставал: «Почему не видно твоего молодого человека?» Как я хочу быть опять с ним. Весна, все цветет, оживает. Пора любви! Любви?

29 апреля 1933 г.

Что будет летом? Ничего!

Вчера Ира С. сказала многое о Росте. Что из его слов она поняла, будто у нас с ним больше ничего не будет, теперь для него главное — ученье. И сверх того ему нравится одна девочка с его работы. Уже — другая! Так для чего нам видеться? Если он меня променял на ученье, а ученье — на нее, значит, она ему действительно очень нравится. Ох, хотела бы я их вместе увидеть!

За это время я встречалась с Колей Н. и несколько раз с Володей Суворовым. Пустота. Все время думаю о Росте. А они — так, для провождения времени.

14 мая 1933 г.

Получила через Иру записку, что Р. решил отложить наше свидание до 6 июля. Очень занят! Или же этим откладыванием он хочет подготовить меня к окончательному разрыву?

Сейчас встречаюсь с Володей С. Вот если Ростя меня с ним увидит! Жалко, что мне Володя не нравится, а то у нас могло бы получиться что-нибудь серьезное. Интересно, ответит ли мне Ростя. Я написала ему насчет встречи 6 июля — что это ни к чему.

17 мая 1933 г.

Как ни странно, но Р. ответил. Пишет, что, судя по письму, я изменилась. Но думает, что 6 июля мы должны встретиться. Боже, как долго ждать!