Санькина любовь

Мать покачала головой и скрылась.

Посвистывая, Санька двинулся к крыльцу. Лязгнула задвижка, дверь отворилась.

- Ты хде шлялся-то? Обнахлел совсем...

Санька поднялся на крыльцо:

- Да на танцах. Чо шумишь.

- Ни днем, ни ночью спокоя нету! Закрый сам.

Она скрылась в сенях.

Заперев за собою дверь, Санька прошел в горницу. Постояв в темноте, зачерпнул из ведра воды, выпил. Подошел к столу, вынул хлеб из-под скатерти, пожевал. Посмотрел в окно.

- Ты ложитца будешь, аль нет?! - заворочалась на печке мать.

- Да щас, спи ты.

Санька постоял, жуя хлеб, потом снял с комода отцовскую трехрядку и осторожно двинулся к двери.

- Куды опять?

- Да щас, мать, ну чо ты...

Он прошел на двор, прошлепав по грязи, отворил калитку и оказался на пасеке.

Здесь пахло воском и яблоками.

Санька пробрался меж яблонями и сел на узкую шаткую лавочку, прямо напротив четырех ульев. Прохладный ветерок прошелестел по листьям, качнул стоящую поодаль рябинку. Санька развернул меха и прошелся по кнопкам:

- К сожалеееенью день рождеееенья только раааз в гоооодууу.

Пальцы не слушались.

Он пиликал, склонив голову к гармошке. Меха пахли старой кожей и нафталином.

Прибежала Найда, осторожно понюхала гармонь.

Санька прогнал ее и заиграл погромче:

- Хлеба налееево, хлеба напрааавооо...

Но пальцы снова не послушались, гармошка фальшиво попискивала в темноте.

Санька посидел, вздыхая и крутя головой.

Потом вдруг замер, улыбнулся и посмотрел на небо. Молодой месяц в окружении звездной россыпи висел над пасекой. Санька опять улыбнулся, будто вспомнив что-то, зябко передернул плечами и взялся за гармонь.

На этот раз она ответила стройной мелодией.

Санька сыграл вступление и пропел, медленно растягивая слова:

Я свою любимоююю

Из могилы выроююю

Положу, помооою

Поебу, зарою.

Он сжал меха и прислушался. На деревне стояла полная тишина.

Вскоре запели первые петухи.