Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель (СИ)

– А Охотники носочки вязали в это время? – не удержалась от ехидного замечания моя мисс Хайд.

– Большую часть времени мы восполняли нанесенный ими ущерб.

– А также наращивали численность, силы, ресурсы.

– И это тоже. – Шерхан подошел ко мне вплотную. – Саяна, по прогнозам наших аналитиков сейчас переходный период. Самый важный за несколько тысяч лет в противостоянии Охотников санклитам. Учитывая их количество, внедренность в управляющие структуры по всему миру, сплоченность и прочее – мы в шаге от точки невозврата. Если дать им еще немного времени, эти твари станут настолько сильными, что мир будет принадлежать им, а не нам. И никто уже этого не исправит.

– Вам не кажется, что однажды человек уже произносил похожую речь? – прошептала я. – Его звали Гитлер. У него была такая же формула, как у вас. Только на месте санклитов стояли евреи.

– Ты копия Юлии! – прошипел Хан, отходя от меня, словно я могла заразить его своей точкой зрения.

Да, и могу только гордиться этим!

– Что ты будешь делать, девочка, когда твой глава клана Лилианы вынужден будет возглавить всех санклитов и поведет их на бой с людьми? Встречать его улыбкой, когда он станет возвращаться к тебе, отняв очередные человеческие жизни? Целовать и обнимать? Ты сможешь? Ведь это время не за горами!

Я стиснула зубы. Жизнь – не кино, где есть черное и белое, да и нет, хорошие и плохие. В жизни все намного сложнее и запутаннее.

– Не знаешь? – Хан истолковал мое молчание по-своему. – А ведь ты могла бы одним движением руки предрешить исход не только сражения, но и всей битвы!

Знал бы ты, Шерхан, насколько я была близка к твоей уродливой мечте! Кинжал от моей руки вошел в сердце того, кто мне дороже всей Вселенной. Его душа покинула тело. На секунду все сложилось так, как тебе и не мечталось! Но к счастью, мне вернули его, показав, что я не смогу жить без него. И более никогда ни при каких обстоятельствах я не допущу и мысли о его смерти!

– Саяна, представь – в твоих силах спасти человечество!

Дайте догадаюсь – так или иначе этот миротворческий план включает смерть моего любимого, не так ли? Почему-то всегда самыми кровожадными оказываются именно те идеи, которые предусматривают всеобщее благоденствие.

В этом случае под расписку заявляю: я не считаю, что спасение человечества стоит жизни Горана Драгана!

Мое сердце тоскливо заныло, потому что в этот момент я осознала неизбежное – у нас с моим ангелом никогда не будет спокойной жизни. Куда бы мы ни сбегали, от самих себя, от судьбы никуда не скроешься. Нам всегда быть на передовой, принимать удар и решения, от которых зависят, ни много, ни мало, судьбы мира.

Выдержит ли любовь тяжесть такого гнета? Не сломаемся ли мы сами? И самое главное – буду я силой Горана или его слабостью? Благословение я или Кара Господа? Век человека короток. Что будет с ним, когда истечет мое время?..

А ведь этот змей сделал свое дело. Я поняла это, когда выходила из зала и поймала последний взгляд Хана. Вот почему он лично взялся тренировать меня. Не мои навыки боя были тому причиной. Я – не боец. Я – оружие, которым можно одолеть Горана Драгана.

Но оружие – обоюдоострый меч. Так что меня можно использовать также и против Охотников!

Глава 6 Ловушка

Как странно. Когда я с Гораном, весь мир сужается до маленького кокона, нашего рая, в котором только мы двое. Отсекаются мысли, звуки, запахи, чувства, не имеющие к нам отношения, словно кто-то бережно держит нас в своих ладонях, защищая ото всех, давая передышку.

Но когда его нет рядом, мир кажется оглушающе громким, жарким, назойливо требующим внимания к себе, как избалованный ребенок. Это душит, угнетает и раздражает. Внимание распыляется, чувства обостряются до такой степени, что ранят, все как-то слишком.

Сейчас было также. Я вернулась в комнату, села на кровать и сразу захотела закрыть глаза и зажать уши. Из окна на меня дул горячий воздух, словно кто-то включил на полную мощность горячий обдув у гигантского фена. Кожа горела, даже прикосновение одежды ей было противно. Ошалевшие от жары насекомыши – уж не знаю, цикады это, сверчки или кузнечики – орали что есть мочи, словно вымаливали у небес пощаду из последних сил. В довершение всего в мозг раскаленным ржавым гвоздем впился стук в дверь.

– Данила? – удивилась я, увидев Охотника на пороге.

– Надо поговорить.

– Проходи. – Я посторонилась, пропуская его в комнату. – Что случилось?

– Сегодня особенно жарко, да? – сказал он, сев в кресло напротив кровати.

– Да уж. Чувствую себя кексом в духовке. – Я встала у окна, глядя, как уходят краски, стираемые ластиком сумерек. Словно вечер, как заботливый любовник, знает, что ночь не любит яркость, ей по душе полутона, загадочность и флер искуса.

Звук вертолетных лопастей отвлек меня от романтических размышлений. Я проводила вертолет взглядом и, когда проблесковые маячки перестали вспыхивать на темнеющем небе как взывающие о помощи звездочки, спросила у Данилы:

– Куда собрался твой отец? Это ведь он улетел?