Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель (СИ)

– «Лимон» евро. От твоего имени. Через полгода, как ты уехала.

– Драган! – потрясенно выдохнула я.

– Это имя или ругательство? – Карина озадаченно воззрилась на бывшую коллегу.

– В моей жизни – скорее второе. – Вырвалось у меня. – Просто щедрого, э-э, мецената нашла.

– Это не просто щедрый, Саяна! Мы столько на эти деньги сделали!

– Представляю.

– А он симпатичный?

– О, да! – Горан предстал перед моими глазами: высокий, длинноногий, худощавый, с полыхающим взглядом.

– Что-то было! – глаза девушки тоже загорелись. – Расскажи, а? Мне-то сейчас не до романтики!

– Прости, некогда. – Я поспешно встала. – Очень тороплюсь. Еще с Наумом поговорить надо. Он у себя?

– Какая ты! – Карина надулась. – Шеф с самого утра к деткам в больницу укатил.

Вот паразит!

– Поеду к нему. – Я зашла к юристам, отдала доверенность на квартиру – теперь в ней смогут жить родители малышей, пока идет лечение, и начала прощаться.

– Ты же еще приедешь, правда? – запричитали девчонки.

– Постараюсь. – Самой хотелось в это верить.

Невысокая брюнетка жалась с краю, не зная, куда деть руки. Алла Скворян, вспомнила я. Моя замена.

– Оставляю всех на тебя. – Прошептала я ей на ухо, обняв. – Береги их, хорошо?

– Конечно! – она просияла улыбкой.

Заставив себя выйти за дверь, я почти что выбежала из здания, едва сдерживая рыдания.

Так, некогда сопли распускать!

В больнице мне пришлось пережить еще один поток воспоминаний. Сколько всего здесь было – и хорошего, и плохого! Такое не забыть никогда.

Медперсонал почти весь сменился за два года, что неудивительно – за такие деньги мириться с адскими нагрузками и неподъемным моральным грузом способны считанные единицы. Не санклиты, а эти альтруисты и есть настоящие ангелы.

Я шла бесконечными коридорами, доверив поиск Наума вибриссам. Меня никто не замечал и не задавал вопросов, что удивительно – чтобы в больнице ни одна бдительная санитарочка, перегородив дорогу, не устроила допрос с пристрастием «а вы чьи будете?» – чудеса.

Похоже, кроме нового санклитского органа чувств появилась еще и способность «отводить глаза». Но об этом буду думать позже. Потому что сейчас уже вижу широкую спину Наума.

Стоит над кроваткой малыша. Я сжала зубы, с трудом удержавшись, чтобы не вцепиться в него, и зашла в палату.

– Немедленно отойдите от ребенка!

– Что ты здесь делаешь? – он подскочил, лицо пошло красными пятнами.

– Вас приехала повидать. – Мне удалось оттеснить его от кровати малыша. – И сказать, что не позволю убивать детей!

– Да кто ты такая?!

– Сбой, ошибка, невозможность – как меня только не называют! А еще я Кара Господа известного вам, полагаю, Горана Драгана.

– Так это ты!.. – Наум попятился.

Слухи уже и сюда дошли? Однако!

– Именно. Мне нужно сделать всего один звонок, – для наглядности мисс Хайд повертела в руках сотовый, – и через… даже не знаю, несколько часов, вероятно, если он на личном самолете полетит, вам придется объяснять главе клана, почему его драгоценная возлюбленная обижена на вас.

– Саяна, не надо, пожалуйста!

– Не буду, договорились. Я так-то не злая. Но вам придется мне пообещать – вот прямо так убедительно, чтобы захотелось поверить – что более никогда ни один ребенок, а это, на минуточку, до 21 года включительно, по вашей вине не пострадает. И вы сегодня же уволитесь из фонда, передав дела в надежные руки.

– Клянусь! – Наум выпучил глаза и прижал руку к сердцу. – Даже близко к детям не подойду!

Я слушала его сбивчивые заверения с улыбкой превосходства на лице. А на душе скребли кошки. Да, он теперь не тронет детей, но все равно будет убивать, чтобы жить. Как и все санклиты. У него нет выбора.

– Хватит! – оборвала мисс Хайд, когда от фальшивой улыбки свело челюсти. – Убирайтесь отсюда. Но учтите, за вами отныне будут пристально следить – и санклиты, и Охотники, и Наблюдатели. Одна ошибка – и мне лично доставит огромное удовольствие воткнуть в ваше подлое сердце костяной кинжал!

Глядя ему вслед, я попыталась успокоиться. Сколько их, таких Наумов? Да и чем он хуже меня? Мы оба – убийцы.

Но реветь бессмысленно. Я смахнула слезы и повернулась к малышу. Да, санклит правильно выбрал жертву – несколько недель, месяц от силы. Если бы мальчик умер сегодня, никто бы и не удивился.

– Привет. – Прошептал он, открыв тусклые глазенки, и так почти неразличимые из-за проклятой «вуали смерти». – Ты кто?

– Слышал про ангелов?

– Ты ангел?..

– Да.

– Ты меня вылечишь?

– Именно.

– А как?

– Тебе нужно выпить моей крови.

– Но я не вампир!

– Знаю. Просто у ангелов кровь лечебная. Ну, справишься?

– Да.

Так, мне бы что-то режущее. Я огляделась. Оптимистка! Откуда в детской палате острые предметы? Ладно, черт с ним, попробуем, как в фильмах про вампиров.

Мисс Хайд лихо прокусила запястье и подпрыгнула от боли. Запомнить на будущее – кино врет! Я вытерла слезы и направила струйку крови в рот ребенка.

Вскоре на наших лицах расцвели улыбки – ему, видимо, полегчало, а мне стало понятно, что он будет жить – от «вуали» не осталось и следа – обычный розовощекий малыш. Только худенький очень.

– Кушай лучше, хорошо?

– Спасибо. А ты можешь…

– Что?