Санкт-Петербург. Автобиография

Были дачи в Сестрорецке, на Ермоловской, но Тарховка и Горская были просто чухонскими деревнями. Вдоль берега залива тянулся бесконечный камыш, привлекавший охотников на уток. Когда начинался грибной сезон, в лесах появлялись грибники, по большей части – оборванцы, которые не прочь были что-либо стащить или ограбить. Дачники рассказывали про них страшные истории и осенью боялись заходить далеко в лес. Море выбрасывало утопленников. ...

Когда-то, в середине XIX века, Парголово, Шувалово, Озерки были аристократическими дачными местами. Постепенно они плотно застроились маленькими домиками, заселились зимогорами и превратились, собственно, в отдаленный район города. В начале XX века дачники здесь стали исчезать, переходя дальше, в Дибуны, Графскую, Белоостров. ...

Дачный сезон начинался, по новому стилю, с середины мая и оканчивался в конце августа: 20 августа, по старому стилю, в школах начинались занятия. На дачах жили по преимуществу люди небогатые. Аристократия, высшее чиновничество, богатые купцы и промышленники предпочитали отдыхать на заграничных курортах или в собственных имениях. ...

Дачная жизнь, дачные мужья, барышни, гимназисты, гости, граммофоны, пиво, преферанс – все это тысячу раз описано, все это служило мишенью повторяющихся из года в год дешевых газетных острот.

Хорошего в дачной жизни было мало. Дом к домику, маленькие садики, пыльные улицы, теснота, из-за которой природы не видно. Шувалово, Озерки, Александровская, Разлив сохранили полностью и сейчас характер такой застройки. По вечерам – гулянье на платформе железнодорожной станции, расфуфыренные барышни, жаждущие женихов, идиотские благотворительные спектакли, крокет, сплетни и невыносимый шум – граммофоны, разносчики, бродячие музыканты... Целый день лезли торговцы с лотками, предлагая всякий товар, цыганки, нищие и просто всякие мелкие жулики в надежде стащить что-нибудь, что плохо лежит. ...

Дачные мужья были настоящими мучениками. Регулярных, как в наше время, отпусков с сохранением содержания тогда не было. Чиновникам еще принято было предоставлять отпуск для отдыха, иногда даже с денежным пособием вместо законного жалованья. Частных служащих отпускали очень неохотно, на неделю, не больше, и то без всякой оплаты. Рабочие же, ремесленники и прочий трудовой люд и понятия не имели, что такое отдых. Если рабочий заболевал, ему не только не платили ни копейки, но часто немедленно увольняли. Поэтому «дачный муж», живущий службой, каждый день тащился в поезде на дачу, нагруженный всякими покупками, а утром, чуть свет, отправлялся в город.

По осени на дачах появлялись компании петербургских босяков. Они приезжали за грибами и отвозили их в город. Босяки не прочь были и пограбить: встретив в лесу дачников, отнимали часы, золотые вещи, раздевали; забирались в дачи, уносили оставленное белье. Дачники их боялись и с наступлением темных ночей сидели по домам. Хозяева дач, торговцы, извозчики, лодочники, окрестные крестьяне драли с дачников втридорога, стараясь за два-три месяца нажиться на целый год.

В первые годы XX века началось усиленное строительство собственных дач. Сейчас же образовались коммерческие компании, которые покупали землю и, разбив ее на участки, продавали их желающим. Возникли специальные конторы, пошла в ход реклама. Благоустройством местности при этом не утруждались: под прямым углом расчищали просеки, выкопав по бокам канавы, – и все. Ни дорог, ни мостов, ни освещения, ни водоснабжения – все это ложилось на будущих дачевладельцев.

В XX столетии особую популярность у жителей Петербурга приобрели места на Карельском перешейке, к северо-западу от города – Репино (Куоккала), Зеленогорск (Териоки), Комарово (Келомяки), Рощино. В Комарово жили многие известные литераторы и ученые, там же находился Дом творчества писателей. На кладбище поселка Комарово похоронены такие выдающиеся люди, как А. А. Ахматова, Н. П. Бехтерева, И. А. Ефремов, Д. С. Лихачев и другие.

Петербургское жилье, 1840-е годы Фаддей Булгарин, Михаил Григорьев, Сергей Светлов