Санкт-Петербург. Автобиография

Шло время, техника совершенствовалась, в России стали появляться первые аэропланы, которыми управляли иностранные пилоты. (Кстати сказать, слова «летчик» и «самолет» появились в русском языке с легкой руки двух поэтов Серебряного века, Велимира Хлебникова и Игоря Северянина соответственно.) Был создан Петербургский императорский аэроклуб (1908), группу пилотов, среди которых были Н. Е. Попов, М. Н. Ефимов, С. И. Уточкин, В. А. Лебедев, направили на обучение во Францию. В апреле 1910 года в Петербурге прошла Международная авиационная неделя, а осенью того же года состоялся праздник воздухоплавания на Коломяжском скаковом ипподроме, который с 1908 года использовался для испытаний летательных аппаратов. На этом празднике поручик Е. В. Руднев установил три всероссийских рекорда – по продолжительности полета (2 часа 24 мин.) и набору высоты (1350 метров) и поднял в воздух двух пассажиров, также сделал два круга над Исаакиевским собором, а в конце соревнований совершил первый в истории России междугородный перелет по маршруту Петербург – Гатчина: «Оделся потеплее и велел сделать то же самое механику Плотникову... Боковой ветер сильно сносил аппарат. Вскоре под крылом “Фармана” проплыло Красное Село, Тайцы. Подлетая к лесу, аппарат попал в очень опасный слой воздуха, его стало качать, и я с большим трудом справился с управлением. Было очень холодно, еще над взморьем пальцы левой руки начали застывать, а у Лигово почти закоченели. У меня даже мелькнула мысль – выбрать ровную площадку и совершить спуск, но впереди уже виднелось спасительное военное поле Гатчины. Ровно 56 минут потребовалось нам, чтобы покрыть расстояние в 60 верст». Коллега Рудневалейтенант Г. В. Пиотровский первым в истории пролетел над морем, из Петербурга в Кронштадт.

Капитан Л. М. Мациевич взял в показательный полет пассажиром председателя Совета министров П. А. Столыпина. Увы, это оказался последний успешный рейс одного из первых русских пилотов – в тот же день капитан Мациевич трагически погиб.

Журналист А. Сумской посвятил летчику и его похоронам проникновенный очерк.

То настроение, тот ужас, какой пережила многотысячная толпа при падении 24 сентября сего года авиатора Льва Макаровича Мациевича с высоты 500 метров, передать сейчас словами нет возможности. Такие моменты не передаются. Они только чувствуются нервами, сердцем. Чувствуются еще потом долго, болезненно, но передать их в точности нельзя... И потому то, что я передам, будет, может быть, только слабым рефлекторным отблеском действительного.

В первый момент, когда аэроплан кувыркнулся носом вниз и от него отделилась человеческая фигура, толпа невольно болезненно вскрикнула, как один человек, ахнула и замерла, с ужасом следя, как авиатор, перевернувшись в воздухе несколько раз, с быстротой ядра, пущенного из пушки, падал вниз.