Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах

С одного из таких праздников началась череда тревожных и мрачных предзнаменований, которые не покидали мнительную императрицу до самой смерти. Якоб Штелин в своих «Записках об изящных искусствах в России» рассказывает, как однажды во время шумного и веселого праздника Анна Иоанновна обратила внимание на свой портрет в полный рост с короной и скипетром в окружении горящих плошек. Императрица как-то сникла и, обращаясь к Бирону, промолвила: «Неужели им больше нечего делать, кроме как сжигать меня как ведьму?»

И вспомнила жутковатую историю, которая произошла давно, еще при живом Петре Великом, на каком-то балу. В разгар веселья какая-то женщина, странного вида и совершенно пьяная, сделалась совершенно пепельной и в наступившей тишине закричала: «Чую, Ангел Смерти летает над невскими болотами. Обличья он женского, которое постоянно меняет как Протей. И перед кем он предстанет, тот сразу узнает всю правду о себе». Кто-то рядом шепнул, что это княжна Ржевская, шутиха Петра. Через минуту все уже забыли об этой шутке и бросились в водоворот танцев. И только Анне было почему-то не до веселья. Она ушла к себе и долго не могла забыть пьяную сцену на ассамблее.

В год смерти Анны Иоанновны произошло еще одно никем, кроме нее, не замеченное событие. Императрица отчетливо видела, как из Адмиралтейских ворот вышла таинственная многолюдная процессия. В руках идущие несли зажженные факелы, отчего фасады домов озарялись ярким тревожным светом. Процессия медленным шагом проследовала к воротам Зимнего дворца и скрылась в них. Ни часовые, ни тем более редкие прохожие ничего не видели. О смерти думать не хотелось. Но что же еще могло значить это видение?

Вместе с Анной Иоанновной в Петербург прибыл пресловутый Эрнст Иоганн Бирон. Многие петербургские легенды того периода связаны со зловещей фигурой этого фаворита, оставившего мрачный след в русской истории. В одной из самых известных и популярных говорится об огромном трехчастном сооружении – здании пеньковых складов на Тучковом буяне. По легенде, здание это является дворцом герцога Курляндского. В народе его так и называют – дворец Бирона. Остается загадкой, какое отношение имеет Бирон к комплексу пеньковых складов, построенному более чем через двадцать лет после смерти Анны Иоанновны и опалы ее бессменного фаворита. Скорее всего, дворцовый облик, который придал утилитарному сооружению архитектор А. Ринальди, то, что постройка находится на острове и связанная с этим некоторая таинственность, недоступность для свободного посещения, смутная память о страшном временщике, да известное его участие в торговых операциях с пенькой дали основание для легенды. В то же время В. Я. Курбатов несколько осторожно предполагает, что пеньковые склады возведены «на месте какого-нибудь из сооружений бироновского времени».

По другой легенде, дворцом Бирона следует считать дом № 22 по Миллионной улице, построенный будто бы академиком Г. Крафтом. Утверждали, правда, что дом на Миллионной принадлежал не герцогу, а его брату – Густаву.

С пресловутым герцогом Курляндским петербургский фольклор связывает и дом № 12 по набережной реки Мойки, широко известный тем, что на первом этаже его была последняя квартира Пушкина. Здесь поэт жил с октября 1836 года до дня своей кончины. В первой половине XVIII века этот каменный дом принадлежал кабинет-секретарю Петра I И. А. Черкасову, который выстроил во дворе служебный корпус с открытыми двухъярусными аркадами. По преданию, это были конюшни герцога Бирона, слывшего большим знатоком лошадей, за бегом которых он любил наблюдать с верхних галерей. Известно, что Анну Иоанновну с ее фаворитом некоторым образом сближала их страсть к лошадям и она часто приходила в конюшни Бирона полюбоваться на его красавцев.

Однако не только безобидной страстью к лошадям был известен в Петербурге всесильный любовник императрицы. Говорили, что там, где у Невы берет свое начало Фонтанка, находятся секретные службы Бирона. «Народная молва, – по свидетельству Пыляева, – приписывала этой местности недобрую славу, люди суеверные видели здесь по ночам тени замученных злым герцогом людей; особенно дурной славой пользовалось место, которое занимает сад училища правоведения».

К этому же ряду легенд можно отнести и более поздние легендарные свидетельства малолетних кадетов училища правоведения, стоявшего у истока Фонтанки. Будто бы еще во времена Петра I на месте училища стоял дом Персидского посольства. Однажды за какую-то провинность одному тамошнему персу, с суеверным ужасом рассказывали кадеты, отрубили голову. С тех пор обезглавленная тень того перса бродит по ночным коридорам училища, наводя страх на будущих правоведов. Не отголоски ли это легенд о таинственных жертвах жестокого герцога Курляндского?

Впрочем, тени загубленных жертв временщика появлялись не только у Прачечного моста. С ними петербуржцы встречались и у реки Ждановки. По старым преданиям, на берегу этой реки также существовали какие-то тайные службы Бирона.