Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах

На набережной Невы перед Академией художеств в 1832 году начались работы по устройству пристани. Композиция должна была состоять из ведущих к воде широких ступеней, верхние плиты которых собирались украсить бронзовыми фигурами коней с возничими. Впоследствии по предложению Клодта эти кони были установлены на Аничковом мосту, а для пристани решили использовать привезенных в Петербург египетских сфинксов, найденных при раскопках в Фивах и приобретенных с одобрения Академии художеств и по решению Николая I русским путешественником А. Н. Муравьевым. Загадочные сфинксы с лицом Аменхотепа III пришлись как нельзя более кстати в северной столице. Архаичные божества с загадочными улыбками и то ли широко раскрытыми, то ли, наоборот, прикрытыми таинственной поволокой глазами породили легенду, начало которой уходит в ветхозаветную глубину тысячелетий. Вот как излагает эту легенду Сергей Волконский. «Они закрыли глаза, увидев кровавый крест на дверях еврейских жилищ, и раскрыли их только на новом месте, проснулись от холода снежной вьюги; проснулись и увидели над мерзлой белой рекой золотом блеснувший тот же самый знак Креста. Это в день Крещения, на том берегу, перед Зимним дворцом церемония водосвятия, так называемая „Иордань“… Раскрыли сфинксы глаза и сомкнули их навеки…»

У обоих сфинксов отбиты подбородки, чему фольклор тоже нашел объяснение, создав легенду о рыжем околоточном, который любил прохаживаться по набережной. Это он в пьяном виде рукояткой от пистолета будто бы отбил сфинксам подбородки.

В 1787 году на берегу Крюкова канала было возведено необыкновенно романтичное здание, фасады которого украшали семь башен, отчего в народе его стали называть Семибашенным замком. В начале XIX века, когда там квартировал так называемый Литовский мушкетерский полк, замок окрестили Литовским. С 1823 года его мрачные сырые помещения начали использовать в качестве тюрьмы, которая просуществовала вплоть до Февральской революции 1917 года. В марте 1917 года толпы революционно настроенных петроградцев подожгли и затем разрушили этот зловещий символ ненавистной монархии.

Об этом старинном замке в народе сохранились суеверные предания. В середине XIX века, в пору повального увлечения азартными карточными играми, существовало поверье, что удача в игре бывает только там, где проживает палач. Петербургские шулеры присмотрели два притона в доходных домах на углу Тюремного переулка и Офицерской улицы, из окон которых был виден Литовский замок, – тюрьма, в которой жил палач.

Крышу тюремной церкви и одну из башен замка украшали фигуры ангелов с крестами в руках. В Петербурге о них ходили стихи:

Над домом вечного покоя
Стоят два ангела с крестом.
И часовые для дозора
Внизу с заряженным ружьем.

Один из этих ангелов, согласно преданию, по ночам обходил тюремные камеры. Арестанты будто бы слышали его звонкие шаги и видели блестящие крылья. Знали, что если он постучит в камеру к кому-то из смертников, того в эту же ночь казнят. Однажды в страстную субботу ангел якобы выломал решетку на окне камеры «одного невинно осужденного и, усыпив часовых, вывел его за ворота тюрьмы». Два раза в году, на Пасху и в Рождество, ангел являлся заключенным во сне, приносил им вести от родных и благословлял. Когда заключенные впервые входили в тюрьму и обращали взор на крышу замка, им казалось, что ангел едва выдерживает тяжесть креста, и во все долгие дни и ночи заключения им верилось, что «настанет день, когда ангел уронит крест и все выйдут на свободу».

В 1855 году по модели П. К. Клодта был отлит памятник великому баснописцу И. А. Крылову. Споры о месте установки памятника долгое время занимали весь литературный и художественный Петербург. Его предполагали установить в сквере перед зданием Публичной библиотеки, где долгое время служил Иван Андреевич; на Васильевском острове у здания Университета, почетным членом которого он был с 1829 года; на могиле в Некрополе мастеров искусств, где в 1844 году он был похоронен. Выбор, однако, пал на Летний сад. Причем городское предание утверждает, что место установки памятника было определено самим баснописцем еще при жизни. Легенду эту записал П. А. Вяземский, и вот как она выглядит.