Санкт-Петербург. Культминимум для жителей и гостей культурной столицы

Дневник Тани Савичевой – один из самых трагических символов блокады 1941–1944 гг. Дневник представляет собой записную книжку ленинградской школьницы Татьяны Николаевны Савичевой (1930–1944), жившей на 2-й линии Васильевского острова, 13. В своем дневнике Таня Савичева в декабре 1941 – мае 1942 г. фиксировала даты гибели своих родственников во время массового голода в блокированном фашистами Ленинграде в страшную зиму 1941–1942 гг. После смерти матери девочка осталась круглой сиротой, в мае 1942 г. была определена в детский дом № 48 Смольнинского района. В августе 1942 г. была эвакуирована в Горьковскую область, где умерла от прогрессирующей дистрофии в пос. Шатки. В 1972 г. на ее могиле открыт памятник. Дневник Тани Савичевой хранится в Музее истории Санкт-Петербурга, фотокопия – в экспозиции Пискаревского мемориального кладбища. Текст дневника воспроизведен на стелах мемориала «Цветок жизни» в составе «Зеленого пояса Славы».

Последняя страница блокадного дневника Тани Савичевой (мемориал под Санкт-Петербургом)

В Санкт-Петербурге и окрестностях есть на что посмотреть. Исторический центр Санкт-Петербурга, отдельные архитектурные ансамбли и памятники входят в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Один из важных центров европейского и мирового туризма принимает более 5 млн гостей ежегодно.

К вопросу о некоторых аспектах петербургского гендера

Кто-то может спросить: «А почему просто не написать “Сексуальная история Санкт-Петербурга”?» А потому что нельзя! Потому что в России в первые десятилетия XXI в. многие предпочитают продолжать думать и спорить в рамках формулы «Секса у нас нет!». И это притом что по количеству абортов Россия по-прежнему держит одно из самых первых мест в мире – «мы впереди планеты всей!». К тому же речь пойдет о более широком круге проблем взаимоотношений между мужчинами и женщинами в городе на берегах Невы, которые охватываются общепризнанными понятиями гендера, гендерной истории, гендерных отношений.

Неизвестный художник конца ХVII в. Портрет царицы Н. К. Нарышкиной, матери Петра I

У истоков богатой сексуальной истории Санкт-Петербурга находится могучая фигура родителя нашего города – Петра Алексеевича Романова, или Петра I. «Петр I был любвеобилен, причем привлекательность женщины не имела особого значения. Среди них были красавицы вроде Марии Гамильтон (ей отрубили голову в 1719 г. за то, что она имела любовников и уничтожала своих детей) и дурнушки вроде свояченицы Меншикова маленькой горбуньи Варвары Арсеньевой. Его любовницей, по сообщению Кампредона, была дочь князя Дмитрия Кантемира – Мария. В день смерти Петра Мария Андреевна Румянцева была беременна сыном, будущим знаменитым фельдмаршалом Румянцевым», – так обрисовывают ситуацию авторы весьма солидного издания[52]. «Незаконные потомки Петра равнялись по числу потомкам Людовика XIV. Может быть, предание допустило здесь некоторое преувеличение», – находим мы у дореволюционного польского историка[53].

Основатель Санкт-Петербурга неплохо знал предмет, был как правитель озабочен демографическими проблемами и внес огромный вклад в регулирование отношений между мужчинами и женщинами, которые в последние десятилетия XX в. стали называть гендерными. Вот лишь некоторые нововведения.

Разумный правитель, опираясь на данные науки своего времени, существенно повысил возраст, начиная с которого можно было вступать в брак. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь подсчитает демографические потери на территории Русского государства, связанные с тем, что женщины в соответствии с нормами византийского канонического права могли вступать в законный брак с 12 лет, а мужчины – с 15 лет. Петр I посчитал, что организм человека и сам человек готов к брачным отношениям в более зрелом возрасте. Для мужчин возраст вступления в брак был установлен с 20 лет, а для женщин – с 17 лет.

При этом Петр I особым указом запретил помещикам принуждать крестьян к вступлению в брак. Впрочем, это запрещение абсолютное большинство помещиков благополучно игнорировало.

Первый российский император напрямую увязывал вступление в брак для дворян с получением образования и несением государственной службы. Как это не покажется странным современным читателям, но для беспроблемного вступления в брак государственным служащим вплоть до 1917 г. требовалось не только обязательное согласие со стороны папеньки и маменьки, но и разрешение от начальства. Автору приходилось в личных делах инженеров путей сообщения, относящихся к концу XIX – началу XX вв., читать соответствующие ходатайства, которые весьма оперативно рассматривались и удовлетворялись начальством. Игнорирование общепринятого правила оборачивалось появлением неприятных характеристик в личном деле провинившихся.