Санкт-Петербургская литература Альманах 2023

Хотя зима еще только-только началась, но она ведь как началась, так и закончится. Не успеешь к ней привыкнуть, обжиться в ней, как весеннее солнце начнет облизывать лед. А там уже – затяжные оттепели, тонкие капели с длинных прозрачных сосулек, первые торопливые дожди…

И вот уже действительно все тает и размокает буквально на глазах – течет, пузырится и булькает. Грязные бумажки, окурки, собачьи "баранки" вылезают из-под снега с бесстыжей откровенностью. Вылезает трава на газонах – желтая и полеглая…

2.

С приходом весны и началом таяния снега начало подтапливать ангар. Оказалось, что он поставлен на очень низком и невыгодном месте. Теперь каждый день в обед Юрьич уходит туда с линейкой и измеряет уровень воды.

– Сегодня уже десять сантиметров, а вчера еще было семь с половиной, – сокрушается он, показывая нам мокрую линейку.

А вода все прибывает и прибывает. Вот она поднялась до двенадцати сантиметров, потом до шестнадцати, потом до двадцати одного. Очко!

Это – максимальная отметка, на этом уровне вода держится два дня, а потом идет на убыль.

– И почему в эту зиму так много снега выпало? – возмущается Юрьич. – Как будто нарочно.

– Это сама природа тебя предупреждает: отступись, гордый человек, – говорю ему я за обедом в столовой.

– Не на-адо! – останавливает Юрьич мою риторику, изящно упираясь в воздух ладонью…

Не дождавшись окончательной убыли воды, он организовывает перевоз своего будущего дома на пригородный участок – шесть соток, которые институт выделил ему на  63 километре за Зеленогорском. К делу привлечены я, Тоша Косоворотов и народ из лаборатории…

Мы бултыхаемся сапогами в грязной воде, в очередной раз переворачивая доски и щиты. И в очередной раз избытком нервной энергии Юрьич восполняет недостаток энергии физической. "И-эх, взяли! – командует он, лихо ухватываясь за угол щита и подгибаясь словно пук соломы. И мы снова тащим эти уже трижды проклятые щиты по скользкой ледяной воде и, матерясь, заталкиваем их в высокий кузов "шаланды".

Все-таки мы уже приноровились к погрузо-разгрузочным работам – теперь действия наши более осмысленны и расчетливы. Разгружаем "дрова" на участок мы всего за какие-то полтора часа.

Юрьич с грустью перебирает обрывки полиэтиленовой пленки и сокрушается:

– Изорвали, гады, мне весь полиэтилен.

– Юрьич, ты видел: я все аккуратно делал. Все, чтоб – ни царапины, – предупредительно встревает Косоворотов.

– Тоша, – делово отвечает ему Юрьич, – я налью тебе за это лишнюю стопку водки…

По дороге, похрустывая мелкими камушками, к нам подъезжает велосипедист – молодой тощий мужик с несколько диковатым выражением глаз. К раме его велосипеда примотана проволокой широкая алюминиевая труба.

– Ну что, привез свои "дрова"? – весело окликает он Юрьича.

– А, Саня? Здорово. Ты откуда? Со свалки?

– Ага, – Саня улыбается и показывает свою добычу. – Вон, какую трубу уволок? Цветной металл!

– Да, – Юрьич подходит к Сане и уважительно трогает трубу. – Отличная труба.

– Ее куда хошь можно приспособить, – говорит Саня. – Хошь – в печь, хошь – в дренаж.

– Алюминий лучше в дренаж. А печную трубу можно и из жести согнуть, – говорит Юрьич с таким видом, словно он уже бессчетное число раз укладывал трубы в дренаж и гнул из жести печные трубы.

– Да я и сам думаю ее в дренаж сунуть, – соглашается Саня.

Но вот велосипедист уехал, и Юрьич с воодушевлением принимается показывать нам свой участок.

– Вот здесь яму буду рыть для большого дома – плавающий фундамент насыпать, – разводит он руками. – А сюда – "сарай" свой поставлю.

Свой сборный домик Юрьич считает времянкой, полагая, что когда-нибудь ему удастся насшибать баксов на большой кирпичный дом. Но, как говорят классики, ничто не бывает так постоянно, как временное…

– Мне Саня говорит: копай до глины, – продолжает между тем Юрьич, – Хорошо ему говорить – у него до глины всего метр. А у меня – больше двух! Сплошной торф!

– Да, Юрьич, – говорю я. – Занесло тебя в сплошное болото…

– А это у тебя что за кустики? – трогает Тоша ногой какие-то тонкие прутики.

– А, это у меня карликовая береза растет. – Юрьич оживляется, приседает и начинает излагать нам свою идею об устройстве огородов. – Привезу грунт, сделаю насыпные грядки. Сначала лук посажу, потом редиску всякую…

Я с сомнением думаю о том, что, как бы не пришлось нам с Тошей для него самого тут "грядку" насыпать. Работы на участке непочатый край, и работы – тяжелой. Все это для Юрьича, при его непрочной конституции и склонности к "руковождению", может кончиться весьма и весьма печально.

Потом на сыром весеннем ветру мы кое-как распиваем бутылку водки "для сугрева" и трогаемся в обратный путь.

3.

И снова Юрьич мотается по командировкам, "сшибает баксы", и снова – безуспешно. Все это время пиломатериалы валяются на участке, и с каждым днем куча дров тает и оседает, как весенний сугроб. Исчезают половые доски, плинтуса, вагонка. Каждый раз, возвращаясь со своего участка, Юрьич делается все более и более мрачным. Наконец, в конце августа, видя, что концы с концами у него никак не сходятся, а время уходит, он обращается за помощью к Тоше.