Санкт-Петроград

Впрочем, фортученту, похоже, тоже было глубоко наплевать на её эмоции. Не удостоив её ни ответом, ни даже презрительным взглядом, он молча поднялся с места и, повернувшись к ней спиной, направился прочь из круглого зала. Тёмные тени в глубине ниш взметнулись к потолку и боязливо отпрянули в стороны, уступая ему дорогу. Премьер-советник, не удержавшись от высокомерной ухмылки, двинулся за ним следом.

Эффектнее всех был Ангел: видимо, будучи убежденным, что двери — не для крылатых созданий, он встал из-за стола, широко распахнув крылья, взвился вверх и примерно в двух метрах от пола с мелодичным перезвоном растворился в воздухе, оставив после себя жемчужно-белое свечение и несколько маховых перьев, медленно падающих вниз.

Откровенно говоря, всё могло быть гораздо хуже. Например, если бы её признали виновной в похищении Чаши и приговорили к какой-нибудь жуткой казни... скажем, бросили бы на растерзание волграм.

Рита рассмеялась, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Если за ней наблюдают (что весьма вероятно), то наверняка решат, что у нее банальная истерика.

Не дождётесь.

Для истерик ещё настанет положенный час. А может, и не настанет — если повезёт.

Место её временного заточения можно было бы назвать комфортабельным, если бы не гнетущая, тревожная тишина, наполненная шорохами и скрипами. Дверей не было и в помине, хотя Рита точно помнила, как она вошла в дверь; на окнах — массивные чугунные решетки: не сбежать. Да и само пространство, похоже, как-то замкнуто, закольцовано само на себя: выйти отсюда тем оригинальным методом, которому научил её Тео, не получалось. Она пробовала многократно, прежде чем, обессилев, вынуждена была признать своё поражение.

Оставалось одно: смириться. И ждать.

То есть, как раз-таки то, что она не умела и не любила.

Осознание собственной беспомощности вкупе с вынужденным бездействием парализовывали, лишали воли, одновременно с тем вызывая жгучее желание рвать и крушить всё, что попадало в поле зрения.

Сначала она методично переколотила всё хрупкое, включая вазу с цветами, вазу с фруктами, кувшин с водой и керамическое изделие, подозрительно напоминающее ночной горшок. Фрукты из вазы: сочные персики, абрикосы и сливы — один за другим запустила в стену (спелые плоды разбивались о каменную кладку с аппетитным чавкающим звуком). Все найденные газеты — порвала и помяла. Опрокинула кресло и стол. Диван же, к её огромному сожалению, оказался совершенно неподъёмным, так что ничего деструктивного с ним сделать не удалось, даже сдвинуть с места. Картину на стене, изображавшую пасторальный сельский пейзаж, честно говоря, хотелось залить аэрозольной краской или забрызгать чернилами, но у неё не было ни того, ни другого. Закончив свою бурную деятельность, девушка устало рухнула на вышеупомянутый диван, тяжело дыша и жалея, что прежде чем разбить кувшин, она не догадалась напиться воды.

Обстановка "тюрьмы" начала регенерировать примерно через минуту. Сначала восстановился фарфор и хрусталь, эффектно "собравшись" из осколков, как при обратной перемотке видеоплёнки. Затем настала очередь фруктов. В конце концов интерьер принял первозданный вид — только опрокинутый стол так и остался лежать на боку.

Сказочное свинство! Даже сломать ничего нельзя по-настоящему!

Пользуясь тем, что рядом никого нет, Рита громко, с наслаждением выругалась. Подслушивают? Ну и пусть.

Подвинув к себе вазу с фруктами, она некоторое время развлекалась тем, что кидала их в стену, но в конце концов ей это наскучило. Тогда она обшарила каждый сантиметр пространства на предмет деталей, которых она могла не заметить сразу. Результаты ревизии были весьма скромны: кожаная закладка странной формы, выпавшая из толстого фолианта, медная монетка, коротенькая пружинка да кусочек мела.

Если бы она была героиней одной из компьютерных игр, так любимых её братом, то всем этим предметам, на первый взгляд совершенно бесполезным, нашлось бы оригинальное и нетривиальное применение. А если их как-то соединить, то наверняка получилось бы соорудить нечто, способное помочь сбежать отсюда.

Почему-то эта мысль её несказанно развеселила.

Пружинка... Рита повертела её в руках, сжала, растянула. Тугая. От какого-то механизма, наверное. Слегка ржавая, но ещё достаточно крепкая. Она попыталась завязать её в узел — не вышло.

"Ладно, оставим пока. Что тут у нас ещё?.."

Кусочек кожи, служивший закладкой в книге. Кожа была мягкая на ощупь и даже как будто тёплая. На замшевой изнанке виднелись полустёртые письмена.

Ласковое многообещающее тепло... Загадочное послание, сулящее неисчислимые блага своему владельцу... Где-то она читала об этом...

Вздрогнув, девушка отшвырнула кожу подальше, брезгливо вытерев руки о джинсы. Параллель была слишком очевидной.

Медный грошик она несколько раз подкинула вверх, ловя в ладонь и пытаясь угадать, что выпадет — орёл или решка. Угадать не получилось ни разу, и очень быстро ей надоело это бесплодное занятие.