Санкта-Психо

Он долго не решался выйти из леса. Лучше бы его никто не видел. Но в конце концов пошел на свет. Это был район многоквартирных домов с большими внутренними дворами, уже подготовленными к зиме, – привезли ящики с гравием, убрали опавшие листья. Во многих окнах горел свет, но улицы были пусты.

Яну вдруг захотелось начать выкрикивать имя Вильяма, но он удержался.

Если бы мне было пять лет, если бы я заблудился в лесу и увидел свет уличных фонарей, куда бы я пошел?

На свет. Домой. Конечно домой. Если был в плену, если бежал – тебе очень хочется домой.

Ян прекрасно знал, где живет Вильям. В другом конце Нордбру. Вряд ли он найдет дорогу.

В нескольких сотнях метров проходило четырехполосное шоссе. Он двинулся туда. Больше всего ему хотелось пойти домой, снять мокрые башмаки и лечь. Но это значит – бросить Вильяма. Не бросить. Предать.

Чуть подальше – автобусная остановка. Несколько подростков валяют дурака в стеклянной будке. На той же стороне пожилой человек с двумя детьми направляется к центру Нордбру.

Нет… детей не двое. Тот, который поменьше, и не ребенок вовсе, а собака, длинноногий пудель на коротком поводке. А второй… а второй – светловолосый мальчик без шапочки.

Мужчина по возрасту годится мальчику в дедушки, явно пенсионного возраста. Он старческой шаркающей походкой идет в середине. С одной стороны – пудель, с другой – мальчик. На мальчике нет шапочки, темно-синяя курточка с белыми катафотами… Ян узнал эту куртку.

– Вильям!

Мальчик остановился и оглянулся. Мужчина потянул его, чтобы идти дальше, но мальчик заупрямился, вырвал руку и стал искать глазами, кто же выкрикнул его имя.

Ян подбежал, задыхаясь, и присел на корточки:

– Ты меня помнишь, Вильям?

Мальчик, не двигаясь, смотрел на него. И все вокруг застыло, как на стоп-кадре в кино. Мужчина, не шевелясь, смотрел на Яна, даже пудель развернулся и замер.

Наконец Вильям кивнул.

– «Рысь», – сказал он хрипло.

– Правильно, Вильям! Я работаю в «Рыси». – Он поднял голову, стараясь говорить как можно отчетливее и убедительнее. – Меня зовут Ян Хаугер. Я воспитатель в детском саду, куда ходит Вильям. Он пропал, и мы его ищем.

– Ага, вот оно что… Моя фамилия Ольссон. – Пенсионер успокоился и кивнул на Вильяма: – Он только что появился… неизвестно откуда. Мы гуляли с Чарли… Наверное, заблудился. Надо найти родителей…

Вильям смотрел на асфальт, не поднимая глаз. Немножко вялый, но в полном порядке. В левой руке – оторванная пластмассовая рука говорящего робота. Не похудел.

– Очень хорошо, – сказал Ян. – Но они живут довольно далеко, и нам нужна помощь.

– Помощь?

– Мы должны позвонить в полицию. Мальчик в розыске.

– В полицию? – беспокойно спросил старик.

Ян уверенно кивнул и достал мобильник.

Пенсионер собрался уходить, но Ян предостерегающе поднял руку.

– Вы с Чарли должны остаться здесь, – решительно сказал он. – Думаю, они и с вами захотят поговорить.

Еще бы не захотят! Полиция наверняка заподозрит старика в похищении ребенка. Вместо спасибо его начнут с пристрастием допрашивать.

– Экстренная служба. Что случилось?

– Насчет пропавшего мальчика… Он нашелся.

– Соединяю с полицией.

Он улыбнулся Вильяму, стараясь выглядеть спокойно и уверенно. Хотел погладить его по голове, но воздержался.

– Все хорошо, что хорошо кончается… Теперь будем держаться от леса подальше.

42

Скрипы и стоны простоявшего неизвестно сколько времени без смазки лифта продолжались, как показалось Яну, час, не меньше. Он постарался отогнать клаустрофобические страхи – закрыл глаза и думал о Рами. Старался вспомнить, как она выглядела тогда, ее глаза под светлой, почти белой челкой.

Единственный человек в мире, кому он рассказал о Банде четырех.

Но лифт дрожал и трясся, напоминая ему, где он находится. Лифт, которым, очевидно, не пользовались давным-давно. Заклинит какая-нибудь шестеренка, и он повиснет между этажами… в голове глухие барабанные удары.

Внезапно кабина с резким толчком, будто натолкнулась на препятствие, останавливается.

Тишина.

Ян пытается открыть дверь, нота не подается. Страх окатывает его ледяной волной. Слава богу… Со второй попытки дверь удается сдвинуть с места.

Она открывается на сорок или пятьдесят сантиметров и упирается во что-то. Ян осторожно выглядывает наружу. Он ничего не видит, кроме серой стальной стены, освещенной проникающим неизвестно откуда слабым светом. Протискивается в щель. Чувство такое, будто он проснулся в гробу в огромном незнакомом доме. В точности как Вивека из сказки Рами.

Вот в чем дело. Дверь упирается в стальной шкаф. Вероятно, это какой-то склад. На полках лежат халаты, полотенца, упаковки с лекарствами. А свет проникает через маленькое круглое окно в двери.

По-прежнему ни звука.

Ян медленно, с оглядкой поднимается на ноги и делает три шага по направлению к выходу. Дверь заперта, но только для тех, кто снаружи. Оттуда нужен ключ. А отсюда, изнутри, достаточно повернуть вертушку, как в общественном туалете.