Санкта-Психо

Он спустил узел на равнину, отсчитал ровно сто двадцать шагов от бункера и прикопал под сосной. Захватит позже, когда найдет Вильяма.

Уже начинало смеркаться. Ян огляделся.

И где его искать?

41

В воскресенье Ян пошел на работу раньше обычного, пока не село солнце.

Сумерками еще не пахло — рыжее солнце сияло на темно-голубом небе. Свежий, чуть морозный, душистый воздух. Осень иногда бывает очень красивой.

Солнечный свет — как раз то, что нужно. Ему нужно посмотреть на фасад больницы при дневном свете.

У меня отличное гнездо, написала Рами. Выйди из леса и посмотри.

Лес был с задней стороны Санкта-Патриции, так что пришлось идти в обход. Предприятие рискованное — надо не попасть в поле зрения многочисленных камер наблюдения, не запустить какие-то датчики, активирующие сигнал тревоги. Но Ян надеялся, что откос к ручью, бегущему вдоль ограды больницы, настолько густо зарос кустарником и еловой порослью, что он сумеет остаться незамеченным.

Он остановился между двух стволов, долго смотрел на ряды окон за ограждением и вдруг заметил, что в одном из них полощется на ветру что-то белое.

Белый флаг. Похоже, сделан из куска простыни.

Только теперь он понимает, что Белка имела в виду. Выйди из леса и посмотри. Она дала ему знать, где ее палата.

Ян считает, шевеля губами.

Четвертый ряд снизу, седьмое окно справа.

Четвертый ряд снизу. Седьмое окно справа.

Будто поставил кружок на карте.

За окном никого не видно. И свет в палате не горит, но Рами удалось-таки показать ему, где ее держат.

Теперь остается только туда проникнуть. Единственный путь — через лабиринт подвальных коридоров.

Лео и Мира играют в докторов. Их куклы приболели, и надо их вылечить. Ян помогает им расставить кукольные больничные койки, а потом и ему приходится лечь и играть роль пациента.

После ужина он выходит с ними погулять в осенний холод. Подталкивает качели, но думает о другом. Уже сумерки, зажглись прожектора. Он смотрит на блики на влажных листьях на земле, на сверкающую стальную паутину ограждения…

Прошло пятнадцать лет… но Ян надеется, что Рами все та же. Его Рами. Та Рами, что лежала в соседней палате в Юпсике и открывала ему дверь. Первый человек на всем земном шаре, которому, похоже, было интересно с ним разговаривать. Да нет, не «похоже» — ей и в самом деле было с ним интересно. А потом она оставила его и бежала, как белка… но тому были совсем иные причины…

Дети заснули поздно, почти в девять часов.

Можно выдохнуть с облегчением. Но не тут-то было. Лео никак не мог заснуть, плакал, несколько раз звал Яна. Надо бы расслабиться, сосредоточиться, а нервы уже на пределе. Ночью его ждет долгое и далеко не безопасное путешествие, хотя… наверное, это тот самый случай, когда цель оправдывает средства. Нет, даже не так. Не средства. Цель заслуживает того, чтобы ради нее рисковать.

Четвертый ряд, седьмое окно справа.

В четверть двенадцатого Ян последний раз заходит в спальню… в подушечную. Дети спокойно спят уже больше двух часов. Он прикрепляет к поясу Ангел-приемник, спускается вниз и открывает дверь убежища. Вторая дверь по-прежнему не заперта, как он ее и оставил. Он открывает ее и попадает в полный мрак.

На этот раз он подготовился куда лучше. Новая батарейка в Ангеле, луч света шарит по выложенным кафелем стенам. Он уже ориентируется здесь, но ему все равно не по себе. В тот раз за ним наблюдала Ханна, а сейчас он совершенно один. Он идет вперед, поглядывая на нарисованную Легеном примитивную схему. Стрелки должны привести его к цели.

И еще: прежде чем спуститься в подвал, он взял несколько листов белой бумаги и порвал на мелкие кусочки. Сейчас он оставляет их на полу с интервалом метра в два — обозначает путь отступления в случае чего.

Опять он в этих заброшенных залах. Сует на всякий случай Ангела под свитер — а вдруг кто-то из случайно забредших сюда больных из открытых отделений заметит свет?.. Он уже совсем рядом с прачечной. Хотя Леген и говорил, что по воскресеньям здесь никого нет, Яну вовсе не хочется трубить о своем прибытии.

Он поднимает голову — по потолку змеятся толстые пучки кабелей.

Где-то там, над ним, палаты с больными. Сотни больных, сказал Хёгсмед. И среди них, на четвертом, как он надеется, этаже, — Алис Рами.

Дверь в прачечную закрыта. А вдруг заперта? Он с замиранием сердца нажимает на ручку. Нет, не заперта.

В тот раз здесь было светло — горели лампы дневного света под потолком. Сейчас все погашено. Похоже на пещеру. Красные огоньки на панелях стиральных машин напоминают глаза затаившихся зверей. Глухой шум вентиляторов, влажный, тяжелый воздух.

Ян входит в прачечную с планом Легена в руке.