Санкция на черную магию

Айви ничего не ответила, и Дженкс зажужжал крыльями.

– Кусала? – подначивал он. – А он?

Она снова ничего не ответила, подтверждая, и я подумала, было ли это большой ошибкой или одной из лучших вещей, случившихся в жизни Айви. Гленн был бы ничем, если бы не твердость его характера.

– Он не захотел стать вампиром, не так ли? – спросила я, полушутя и боясь ее ответа. Я была последним человеком, кто мог бы советовать избегать дружбы с вампиром, но если вы не знаете, что делаете, или вампир окажется настоящим хищником, вы в беде.

– Нет.

Она произнесла в ответ всего одно слово, но она хотя бы разговаривала. Выражение облегчения на лице Дженкса сказало мне, что это было больше, чем она рассказала ему – и это заставило меня почувствовать себя лучше.

– Хорошо, – сказала я, аккуратно следя за движением на дороге, чтобы дать ей немного уединения. – Мне он нравится таким, какой он есть.

– Он бы понравился тебе больше как вампир. Я знаю. Я видела такое раньше, – в ее голосе звучала грусть, и я посмотрела на нее сквозь темноту автомобиля, пытаясь скрыть тревогу.

– Айви…

– Он не захотел стать вампиром, – сказала она, встретившись глазами со мной, потом отвела их. – И это одно из тех качеств, которые мне нравятся в нем.

Дженкс вздрогнул, крылья опустились за его спиной. Он знал так же, как и я, что твои желания ни черта не значат, если вампир, с которым ты был, хочет чего-то другого. Она была живой, поэтому не могла обратить его – только мертвые вампиры были способны на это – но она могла укусить его, сделать его своей тенью. Не то, чтобы она хотела этого, но иногда на пике страсти происходят случайности. Черт, я жила с ней, и это было достаточно тяжело. Добавить секс или кровь к этой смеси было бы смертельно, поэтому я, наконец, сделала наши отношения строго платоническими – но мне понадобилось почти два года сбивающих с толку эмоций и два укуса, чтобы прийти к такому заключению.

Я бросила нервный взгляд на Дженкса.

– И он не против того, что ты отправляешься куда-то на сторону за кровью? – неуверенно пробормотала я. Айви никогда не обсуждала со мной своих мужчин. Так же, как и женщин.

Уставившись в темноту за окном, Айви мягко сказала:

– А кто сказал, что я хожу?

– Ни, фэйри мне в задницу, хрена! – воскликнул Дженкс, и я взглядом приказала ему заткнуться.

Повернувшись к нам, она смущенно пожала плечами.

– Я же говорила вам, мне много не нужно. Важен процесс, а не количество. Я не хочу сделать его своей тенью. Пискари научил меня быть аккуратной, если ничего другого не остается, – она вызывающе подняла брови, румянец покрывал ее обычно бледное лицо.

– Ревнуешь? – спросила она, заметив мое встревоженное выражение лица.

О, Боже мой.

– Нет, я думаю, что это замечательно, – запинаясь, проговорила я. У Айви и меня были…сбалансированные отношения. И добавление к ним крови, не важно, насколько правильным это ощущалось, уничтожит все то, чем мы восхищались друг в друге. То, что она встречалась с Гленном, было хорошо. Я так думаю.

– Ммм, ты же не станешь говорить об этом его отцу, да? – спросила она. – Гленн сам хочет рассказать ему об этом. Он не настолько сильно сконфужен, чтобы не хотеть…

– Иметь дело с Эдденом, который скажет ему, что это не так плохо – встречаться со своими коллегами, – договорила я за нее, прежде чем она смогла даже подумать об опасности свиданий с вампиром, даже с живым.

Айви указала на освободившееся пространство, куда я могла бы перестроиться, и я надавила на газ.

– В этом плане я поступила по-умному, – сказала она, когда автомобиль качнулся, и мы по инерции вместе с ним.

– Я ничего не скажу, если только Эдден сам меня попросит об этом.

Айви и Гленн? Неужели я была настолько слепа, или просто не обращала на это внимания?

Мост был прямо перед нами, а за ним горели огни Низин.

– Спасибо, – сказала она, ее поза стала расслабленной, когда она устроилась на сидении. – Гленн… я не предполагала этого. Ему не нужна моя кровь, и нам нравятся одни и те же вещи.

С зеркала заднего вида Дженкс хмыкнул.

– Оружие, насилие, фотографии мест преступлений, кожа, секс и женщины. Да, я заметил.

– Я думаю, это хорошо, – повторила я, в надежде, что он заткнется, но это был почти тот же список интересов, который объединял меня с Айви.

Дженкс засмеялся.

– Он еще не дал подержать тебе свою пушку?

Я усмехнулась, а Айви замерла.

– У мужика большой пистолет, – продолжил пикси, его слова были невинными, но тон был полон косвенных намеков. – В нем блестящие пули. Ты же любишь блестящее, да, Айви? Зуб даю, Дарил уже видела его пистолет.

– Боже, Дженкс! Вырасти уже! – воскликнула она, и пикси фыркнул.

Мы продвинулись вперед на расстояние едущей впереди машины, и Айви отбросила волосы с лица, освещенная фарами встречного движения.

– Так ты не против этого? – спросила она, словно нуждалась в моем одобрении, не потому, что мы были больше, чем соседки, и не потому, что мы обе любили Кистена и он был мертв. Я кивнула, и она расслабилась. При воспоминании о Кистеновских ярко-голубых глазах, губах, изгибающихся в улыбке, которую я больше никогда не увижу, у меня опустились плечи.